Эд Макбейн - Белоснежка и Аллороза

— Могу я его пощупать, рассмотреть? Меня не обвинят в убийстве?

Блум улыбнулся.

Увидев ярлык, Бариш пробормотал: «Да, это моя метка» — и начал разглядывать платье внимательно. «Страшно выгорело», — заметил он, оглядев подпушку, проймы для рукавов и швы на груди.

— Дешевое платье, такое можно раздобыть за пятнадцать долларов на розничной продаже. Видите, как оно скроено, как расходятся полы?

Бариш перегнулся через прилавок и уставился на следователей.

— Как я могу сказать вам, кто носил это платье? Что я, волшебник?

— Вы разве не ведете записей?

— Я выдаю клиенту квитанцию — кусочек розовой бумаги, — вот здесь лежит блокнот. Наверху я пишу номер и внизу тот же самый номер — видите линию отрыва? Нижнюю часть я отрываю от верхней. В верхней части записываю имя клиента, номер телефона и что принимаю. Смотрите: здесь перечислены все виды одежды. Я просто отмечаю — брюки, жакет, юбка, блузка, платье или что-нибудь другое. Затем отрываю нижнюю часть, на которой тот же номер, что и на верхней, и отдаю клиенту, чтобы он мог предъявить корешок от квитанции, когда придет получать свои вещи.

— А что вы делаете с верхней частью? — спросил Блум.

— Я прикладываю ее к одежде. Если сложить вместе верхнюю и нижнюю части, можно сразу установить, какому клиенту принадлежит эта вещь. Наверху записан телефон, и, когда клиент долго не является, я звоню ему и говорю: «Заберешь свои портки или мне отдать их Армии спасения?» Вот так.

— После того как клиент забирает свою вещь, что вы делаете с квитанцией? — поинтересовался Блум.

— Обе части — верхнюю и нижнюю — выбрасываю в мусорное ведро. Зачем они мне, если клиент уже забрал свою одежду?

— Следовательно, никаких записей не остается, так? — уточнил Роулз.

— Так. Если бы я сохранял все эти розовые клочки бумаги, у меня не осталось бы места для вещей. И стоянку снаружи заполнили бы розовые бумажки — тогда никто из этих сволочей, клиентов мерзких лавочек, не смог бы у меня припарковаться.

— Взгляните-ка еще разок на платье, — предложил Роулз.

— Зачем?

— Нет ли там чего-нибудь такого, необычного?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, например, не было ли там заплатки, штопки…

— Я не выполняю такой работы. Я не портной. У меня сухая чистка.

— Может быть, платье ремонтировалось в другом месте, а вы вспомните, что уже видели эту заплату?

— Какую заплату? — Бариш пожал плечами. — Где вы ее видите? Никаких заплат нет на этом платье. Оно такое же, каким было тогда, когда девушка купила его за пятнадцать долларов. Знаете, что можно делать с такими платьями? Ими можно вытирать пол.

— Девушка так не думала, — возразил Роулз. — Она носила его. Платье было на ней, когда она умерла.

— Все платья годятся для того, чтобы носить их, пока вы не отправитесь на тот свет.

— Берегите ваше время, — посоветовал Роулз. — Осмотрите его еще раз.

— Я уже видел его, — отрубил Бариш. — Сколько можно возиться с ним — у меня заболела помощница, и я здесь кручусь один.

— Ну-ка, займитесь им, — настаивал Роулз. — Не тратьте зря время.

— Он твердит, чтобы я не тратил зря время. — Бариш повернулся к Блуму. — Когда единственное, чего у меня нет сегодня, это времени.

— Мы были бы вам очень признательны, — вежливо сказал Блум.

Бариш вздохнул и снова ухватился за платье. Он тщательно изучал его, вывернул наизнанку, опять перевернул.

— Здесь было пятно. Видите? Такое пятно удалить полностью невозможно.

— Какое пятно? — тотчас вмешался Блум.

— Похоже, чернильное. Крошечное пятнышко, но это неважно — маленькое оно или большое. Есть пятна, которые вывести нельзя. Когда приносят вещь с таким пятном, я прикалываю к ней бумажку-уведомление, предупреждая клиента, что мы пытались вывести пятно, но пятно такого рода…

— Вы припоминаете кого-нибудь, кто пришел к вам с таким вот платьем и с чернильным пятном на нем? — спросил Роузл.

— Чернильные пятна встречаются очень часто, — сообщил Бариш. — Потому что люди все время пишут, роняют шариковые ручки, которые цепляются за платье и оставляют пятна. Обычное дело. Их невозможно удалить. Если вы посадите чернильное пятно на белую одежду, забудьте о ней. Можно ее выбросить.

— Как насчет красной одежды? — осведомился Роулз.

— То же самое. Капните чернилами на красную одежду, и — если только это не красные чернила — можно ее…

— Как насчет этой красной одежды, — упорствовал Роулз, — чернильного пятна на этом красном платье? Вы можете вспомнить кого-либо, кто приходил с этим красным платьем и говорил вам о чернильном пятне на нем?