Ричард Пратер - Странствующие трупы

— Итак, дорогая малютка Зазу, — заговорил я бодрым тоном, — думаю, теперь вам пора идти. Вы хорошая девочка, меня трогает ваша забота об отце, но… Черт побери, что это значит?

Она встала с дивана, как будто собираясь уходить, но не ушла.

Я обратил внимание на большие пуговицы на ее закрытом до шеи пальто. Оказывается, они были для красоты, перед ними находилась молния. Она раздернула ее и выскользнула из пальто. Под ним была измятая юбчонка и порванная в клочья блузка, практически полностью обнажавшая грудь.

Именно грудь, а не бюстгальтер. Она разорвала его. Посредине виднелось розовое кружево комбинации сквозь большую прореху в ее кофточке, одна крупная, твердая грудь до половины высунулась наружу.

Я был шокирован. В основном, от неожиданности. Несколько секунд я с глупым видом таращил глаза, затем пришел в себя и медленно произнес:

— Крошка, этот номер не пройдет… Эта штучка стара, как…

— Не сомневайтесь, пройдет! — отпарировала она.

Она снова уселась на диван, положив рядом с собой пальто одна ее рука оказалась в кармане.

Я наклонился к ней, она сразу возмутилась:

— Не смейте! Даже не пытайтесь дотронуться до меня, я сразу же закричу.

— Не сомневаюсь.

— Я умею громко кричать. Так, что всюду будет слышно.

— Тоже не сомневаюсь, но все равно это вам ничего не даст.

— Еще как даст. Можете не сомневаться.

Она вынула руку из кармана пальто, в ней были зажаты розовые трусики. Тоже порванные. Не слишком, немного сверху.

Зазу бросила их в конец дивана.

Наверное, я немного пошевелился, потому что она закрыла обеими руками лицо и широко раскрыла рот.

— Прекратите! — сказал я презрительно. Мне хотелось разобраться в этом.

Она улыбнулась. Отнюдь не насмешливо, улыбка была милой.

— Ведь я все прочитала про тот случай, — заговорила она вкрадчиво, — так же, как миллионы других людей.

— Вы прекрасно знаете…

— Думаю, что вы этого не сделали. Большинство людей знает. Большинство, но не все. И многие из них на этот раз поверят. Многие. Я все продумала. Весь день я этим только и занималась. С того момента, как они попытались убить папу.

Я пытался придумать, что ей ответить, но ничего умного не приходило в голову. Я посмотрел на дверь.

— Вы не стали запирать дверь, да? — сказала она. — А было бы лучше. Если я закричу, они придут и найдут дверь запертой и меня в таком виде…

Я открыл рот и тут же закрыл его. Мне все еще не удалось придумать, что следует сказать. Я не сомневался, что в конце концов найду правильное решение. Оно должно было быть где-то. Очевидно, это маленькое чудовище не может преуспеть со своим шантажом, иначе ее поведение не назовешь. Нет, со мной у нее не получится!

Продолжая улыбаться, она сказала:

— Конечно, мистер Скотт. Вы можете попытаться силой надеть на меня трусики. Возможно, вам это удастся. Конечно, я буду противиться. И кричать, кричать, кричать. А если они появятся и увидят, что вы вот так боретесь со мной…

Ей не надо было ничего добавлять.

Поверите ли мне, но у меня от волнения моментально пересох рот. Я попытался глотнуть и чуть не проглотил свой язык.

Она поймала меня.

Вне всякого сомнения.

Я это чувствовал.

Разразится страшный скандал, возможно, в газетах появятся снимки и соответствующие заголовки. Но, возможно, мне удастся все это перенести.

— Валяйте, кричите! — сказал я сурово. — А когда все утихнет, я примусь за вашего папочку. И не сомневайтесь, он-таки угодит в КВ.

— KB? — спросила она. — Сан-Квентин?

Да, она все знала. И в этом не было ничего удивительного. Я стал подниматься. Она не заорала, вместо этого сказала:

— Мистер Скотт, именно туда вы и угодите, в Сан-Квентин. Мне только семнадцать. И они, несомненно, отправят вас туда. Если папа сперва не убьет вас. А все люди…

Она продолжала в том же духе, но я ее больше не слушал. Как уже говорил, я начал подниматься, но в критический момент замер в полусогнутом состоянии.

Медленно до меня дошло.

То, что определенно расслышал, было «дцать».

Девятнадцать? Нет.

Восемнадцать? Тоже нет.

Замерев от ужаса я взмолился:

— Не кричите и не шумите. Минуточку. Сейчас во всем разберусь. Только не затевайте скандала.

Семнадцать, вот что она сказала, но моя нервная система должна была прийти в себя, вернуться к действительности, прежде чем я смог взглянуть в лицо случившемуся.

— Бэби, — произнес я, — на самом деле, бэби. Вам всего лишь…

У меня не поворачивался язык.