Ричард Пратер - Странствующие трупы

— О'кей.

Я отступил в сторону и запер за нею дверь, когда она прошла в прихожую.

Она уселась на диван, я же плюхнулся на один из пуфиков.

— По какому поводу вы хотели меня видеть, мисс?

— Потому что вы детектив. И хороший. Мне много про вас известно, мистер Скотт. Я считаю вас лучшим детективом в Лос-Анджелесе и, честное слово, уверена, что вы в состоянии сделать то, что не смог бы выполнить ни один человек на целом свете.

Она говорила с покоряющим энтузиазмом школьницы, рассуждающей о произведениях своего любимого поэта. Мне, конечно, было лестно все это слышать, но между нею и мной лежал на кофейном столике агат, приготовленный для игры с Сиваной.

Я сказал:

— Благодарю вас. Какого рода задачу вы припасли для меня?

— Я хочу, чтобы вы помогли моему папе.

— Угу. Что за проблема у вашего папы и что именно, по вашему мнению, я смогу сделать для него?

— Ну, он бизнесмен. А кое-какие другие бизнесмены пытаются вытеснить его из дела.

Все, что она говорила, звучало крайне драматично, было усеяно восклицательными знаками. Теперь я уже видел, что она была хитрым мышонком. Живая, с красивым голосом, массой энергии и воодушевления. Если ей искусно добавить немного макияжа, она вообще была бы неотразимой. Но она была слишком юной. Особенно для меня.

Правда мне самому всего тридцать. Не так давно, когда я занимался делом Джонни Троя, один негодяй убил в моей квартире молоденькую девушку. Сначала изнасиловал, а потом убил. Друзья этого подонка распустили слухи, что это моих рук дело, и хотя позднее мне удалось доказать лживость этого обвинения, а также застрелить убийцу, мне тогда пришлось не сладко! После этого я веду себя крайне осторожно, во всяком случае, на публике, в городе меня видят только в обществе вполне зрелых красоток.

Сиване, к примеру, было двадцать три — двадцать четыре, если не двадцать пять. Да, Сивана… Пора кончать этот разговор и отправить девочку к папе-неудачнику.

— Послушайте, дорогая, — заговорил я ласково, — ведь вы обратились не по адресу. Это не мой профиль. Обычно я работаю по делам о насилии или шантаже, расследую убийства. Вмешиваться в нормальную деловую конкуренцию? Нет, спасибо, это не моя стихия.

— Это вовсе не нормальная конкуренция, — возразила она, широко раскрыв глаза. — Другие бизнесмены в скором времени выпрут папу из его «малины».

— Выпрут из «малины»?

Это выражение не вязалось со столь юным созданием.

— Они чудом не «ухлопали» его сегодня.

— «Ухлопали?» Они?

— Ну да, они сегодня попытались его застрелить.

У меня появилось такое странное ощущение, как если бы я сел в лужу. Мне было известно про сегодняшнее убийство, но…

— Они пытались застрелить его? — наконец переспросил я, — сегодня?

Она энергично закивала головой.

— Ну да!

Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок. Как будто кто-то шутки ради налил мне за шиворот мартини.

— Дорогая, — спросил я вкрадчиво, как вас зовут?

— Зазу.

— За… Будьте добры повторить имя.

— Зазу. Я — Зазу Александер.

Ее имя мне ничего не говорило, а вот фамилия — о многом. Во всяком случае, это было возможно.

— А… ваш папа? — спросил я.

— Мой папа — Сирил Александер.

Час от часу не легче.

Сирил Александер был крупнейшим гангстером в городе. Мобстером, как их часто называют. Лос-Анджелес более чистый город, чем большинство других в отношении рэкета. Но в любом крупном городе масса дерьма. А Александер контролировал почти все это дерьмо. А то малое, что не подчинялось ему, просто не стоило контролировать. Фактически, последние два-три года у них даже не было конкурентов, о которых стоит упоминать, другие крупные мошенники держались на почтительном расстоянии от города Ангелов.

Вплоть до сегодняшнего дня, возможно. Сегодня днем Сирил Александер и один из его телохранителей, невероятно жирный, смуглый силач с черными усами, умеющий молниеносно открывать стрельбу из своего пистолета, вышли из заведения по продаже подержанных машин, принадлежащего Александеру. Кто-то, медленно проезжающий мимо них в черном «седане», неожиданно выпустил шесть пуль, четыре из которых поразили охранника Гизера: две угодили в его колоссальное брюхо, одна — в сердце и одна — в голову. Александер, если не считать того, что он перепачкался с головы до ног, прыгнув в водосточную канаву, не пострадал.

— Зазу, дорогая, — сказал я ей все еще ласково, но твердо, — твой отец не бизнесмен, а мошенник.