Якоб Арджуни - Кисмет

При слове «рэкет» парень вздрогнул, и я заметил по уголкам его глаз, что он хочет попытаться сбежать от меня. Я еще шире расставил ноги и покачал головой.

— Не вздумай бежать. Если ты мне поможешь, мы никогда больше не увидимся, и никто не узнает, что у нас был этот разговор. А если нет, скажу твоему дяде, что ты позвонил мне и донес на него, пытаясь продать мне информацию.

— Вы сошли с ума! — выпалил он, потом быстро отвернулся, потупив взгляд.

Я ждал. Сейчас, стоя передо мной без фартука, он производил впечатление юноши из другой эпохи. Башмаки с острыми носами, отороченные лоскутами леопардовой шкуры, широкие штаны, болтавшиеся на нем как на вешалке, белая рубашка с накрахмаленным воротничком, стриженные под «ежик» волосы…

— Вы знаете, осенью у меня начинаются занятия в университете, я хотел летом подработать, чтобы не работать во время первого семестра. Я никогда особо не любил дядю, но у меня не было другого выхода. Я понятия не имел, куда попаду. Представьте себе, ты просто хочешь немного подработать, и вдруг выясняется, что вляпался…

Он прервался и снова уставился перед собой. Я закурил сигарету, почувствовав, как резко падает мой адреналин и возрастает боль в теле. Через некоторое время он поднял голову и, приложив палец к губам, показал на карман пиджака.

— Они же выдернули из него магазин, не так?

— У меня был запасной в машине.

— А-а, — протянул он, и его лицо исказилось, словно он съел что-то горькое. — Вы могли в меня выстрелить?

— Во всяком случае, сбежать тебе не дал бы.

Парень быстро обдумал такой вариант, потом кивнул.

— Они вас сильно отделали.

— Да, и очень больно. Мне надо бы домой. Расскажи о банде.

— Ладно, — вздохнул он. — Но вы должны мне…

— Я тебе ничего не должен, — отрезал я.

После того как парень чуть было не наделал в штаны от страха, не хватало еще, чтобы он ставил мне условия.

— Так. Давай договоримся: или ты мне доверяешь, или у нас ничего не получится. Даю тебе пять минут. Если я не получу ответы на интересующие меня вопросы, то сегодня же ночью я разбужу твоего дядюшку и расскажу ему все, а ты уже можешь искать себе другое место работы.

Он еще немного повсхлипывал, переминаясь с ноги на ногу и уставившись в землю, однако скоро заговорил, но так и не подняв головы. Паренек оказался очень сообразительным и любознательным, и через полчаса рассказал мне намного больше того, что я хотел у него узнать.

Бар «Адриа» был местом встреч не только хорватских националистов, любителей совместно опрокинуть рюмочку, но и немецких нацистов и сторонников усташей, которые рвались на войну в Боснии в качестве наемников. Хотя формально война закончилась, у обеих враждующих сторон еще оставались многочисленные милитаризованные отряды, которые были не прочь побряцать оружием и под лозунгами борьбы за Великую Хорватию, Великую Боснию или Великую Сербию — за очень приличные деньги — готовы были схватиться друг с другом. Организация подбора и отправки наемников находилась в руках высокого стройного, всегда с иголочки одетого человека, чье имя никогда не упоминалось. Три раза в неделю он подъезжал сюда на своем «мерседесе» и в течение двух-трех часов проводил инструктаж в служебном помещении бара «Адриа». Этот человек должен был приехать и сегодня вечером, но он не появился, и Звонко — так звали юношу — заметил, как его дядя после моего выдворения несколько раз бегал к телефону, чтобы до кого-то дозвониться, но безуспешно.

— А в прошлый четверг он был здесь?

— В четверг… Ну да, конечно. Это было вечером, когда не пришли бледнолицые. Я их так называю про себя. Они пудрятся и носят белые парики. Когда две недели назад они впервые здесь появились, я сперва подумал, что это какие-то психи, сектанты или еще что-то в этом роде. Вы даже себе представить не можете, что за чокнутые сюда приходят. Иногда мне даже кажется, что война в Югославии — это как выигрыш в лотерею для всех психов, которые не нашли себя в мирной жизни. Я однажды случайно подслушал разговор. Был тут один сумасшедший, он все твердил, что ненавидит свою жену. Ну вот, а потом он отправился в Боснию и там, наверное из мести, укокошил не меньше десятка боснийских женщин в возрасте от тридцати до сорока лет. Потом он еще рассказывал, какая красивая страна Хорватия, какая у ее народа прекрасная литература и музыка. Ну не смех?

— А что было с бледнолицыми дальше?

— Они приходили почти каждый вечер. Как и тот высокий. Неделю назад я в первый раз увидел, как они передавали ему деньги. С тех пор я замечал, что каждый раз они что-то ему приносят. Если долговязый не приходил, они передавали все моему дяде. Но он только хранит деньги. Он всего лишь — «только». Корчит из себя крутого, а сам…