Джеймс Чейз - Кэд

Три дня Кэд не подавал признаков жизни. Матиссон, которому Бурдик рассказал в чем дело, терпеливо ждал. Потом Бурдик уехал в Лондон делать репортаж для газеты, но перед отъездом сказал Матиссону:

— Вы были правы, Генри, Кэд — пьяница и останется таким на всю жизнь. Я не знаю, как вы с ним поступите, но что касается меня, я не хочу с ним работать и даже слышать о нем. Я пока еще дорожу своей репутацией.

— Как скажешь, Эд, — ответил Матиссон, пожимая плечами. — Если он появится, я с ним переговорю. Он все еще большой мастер, и я не настолько глуп, чтобы не помнить, что только вы вдвоем повысили тираж «Сан» с двадцати семи тысяч до ста…

На четвертый день Кэд появился в кабинете Матиссона. Он был мертвецки пьян, но заявил, что готов приняться за работу.

— У меня несколько иные планы в настоящее время, Вал, — сказал Матиссон. — Вас устроит находиться в распоряжении отдела информации?

— Почему бы и нет? — ответил Кэд. — Мне наплевать… Вы мне платите… Я сделаю все, что вы скажете.

Так случилось, что после трехнедельного запоя Матиссон дал Кэду задание отправиться в Астонвилль.

Кэд неверными шагами спускался по лестнице астонвилльского госпиталя. Внизу, прислонясь к своему пыльному «шевроле» его ожидал Рон Митчелл.

Кэд был почти цел, если не считать небольшого синяка под левым глазом, разбитой челюсти, стянутой куском пластыря, и легкой бледности. Трое помощников шерифа постарались наказать его за бегство из отеля. Тело Кэда все еще болело, но он старался держаться прямо, и в этом ему помогало воспоминание о битве в его номере, битве, из которой он вышел победителем. Однако при виде Митчелла Кэд постарался погасить выражение гордости, которое светилось на его лице.

— Хелло, Кэд, — сказал Митчелл. — Садитесь… Я полагаю, вы не хотите опоздать на самолет. С вас уже достаточно, не так ли?

— Вероятно, да, — ответил Кэд, садясь в машину.

«Сейчас, — подумал он, — кассета с пленкой уже находится по дороге в Нью-Йорк. Через день или два Матиссон передаст эти снимки в ФБР, и тогда эти дикари, убившие Сонни и его подругу, перестанут веселиться».

Митчелл сел за руль, и они поехали в аэропорт.

— Ваш фотоаппарат лежит на заднем сиденье. Я подумал, что вы захотите забрать его, — Митчелл дотронулся до своего черепа. — Теперь мы квиты: вы ударили меня, а вас поколотили мои ребята. Больше вы не станете совать нос в чужие дела.

— Я тоже так думаю, — согласился Кэд.

Он обернулся, чтобы взглянуть на свой багаж, и неприятное предчувствие сжало его грудь. Посмотрел ли этот тип его аппарат? А вдруг он увидел, что там нет пленки? Оставалась надежда, что этот Митчелл настолько туп, что не заглянул внутрь.

— Вас что-то беспокоит, Кэд? — спросил шофер.

— Я себя неважно чувствую. Представьте, меня били ногами по животу.

Митчелл рассмеялся:

— Вы не спросили меня об этой манифестации. Так вот, она не удалась. Эти негры сейчас тоже страдают головной болью, можете мне поверить. Но на вашем месте, я не слишком бы распространялся об этом. Помалкивайте, когда вернетесь домой. И поверьте — это хороший совет.

Кэд ничего не ответил. Тремя минутами позже машина остановилась перед зданием аэропорта.

— Пока, Кэд, — сказал Митчелл. — Жаль, что ваше путешествие не было слишком приятным.

Кэд вошел в здание и предъявил билет. Проверяя его, служащий презрительно усмехнулся, но Кэд не обратил на это внимания. Ему оставалось сделать еще несколько шагов, и тогда неприятности были бы уже позади, но…

— Постойте, Кэд!

Кэд вздрогнул и медленно обернулся. К нему, улыбаясь, приближался помощник шерифа Джон Шнайдер.

Фотограф замер. Ему было очень страшно, однако, он успел подумать: «Очень хорошо, мерзавец. Что бы ты сейчас ни сделал, последнее слово будет за мной. Те пятеро убийц были очень фотогеничными ребятами».

— Вы уезжаете? — спросил Шнайдер. — Это очень хорошая мысль. Правда, вы погостили недолго, но я не сержусь… Похоже, вы не очень хорошо себя чувствуете. У моих парней, знаете ли, тяжелые кулаки, но вы должны понять: здесь не любят людей, которые сочувствуют неграм.

Кэд не возразил.

Улыбка Шнайдера стала шире:

— Я хотел бы подарить вам небольшой сувенир на память.

Кэд задрожал.

«Ну вот, — подумал он, — сейчас и этот негодяй ударит меня по лицу. Ну и пусть… Смеется тот, кто смеется последним».

Шнайдер достал что-то из кармана, и Кэд почувствовал, как кровь застыла у него в жилах.