Джон Макдональд - Смерть в пурпурном краю

Никакого ответа.

– Я ищу женщину, которая жила здесь двадцать пять лет назад. Не знаю, какая у нее теперь фамилия. Девушкой она звалась Эмпер. Была знакома с Джаспером Йоменом.

Теперь сплюнули двое. Может, контакт улучшается. Это были суровые ребята в грубой рабочей одежде, с обветренными лицами, крепкими от тяжелой работы фигурами.

– Джаспера Йомена вчера убили.

Сообщение вызвало шум, движение, шепот.

– Я у него работал, – продолжал я. – Выполнял особые поручения. Мне показалось – лучше поспрашивать самому. Не хотелось бы приехать сюда с шерифом, чтобы что-то узнать о той женщине.

Один из мужчин отодвинулся поглубже в тень, что-то шепнул. Мальчишка, которого раньше я не заметил, быстро перемахнул через перила и ринулся по улице в темноту, стуча босыми пятками по утрамбованной дороге.

– Она еще живет здесь?

– Подождите, – произнес самый старший.

Минуты через три мальчишка вернулся. Подошел к старику, довольно долго шептал что-то.

– Можете идти к той женщине, – сказал старик. – Ее муж не возражает. Мальчик вас проводит.

Я подозвал из машины Изабелл, и мы направились за мальчишкой по широкой, темной улице. Когда глаза привыкли к темноте, в конце улицы я заметил часовню. Возле часовни свернули налево. Мальчик показал на домик из необожженного кирпича и, ничего не сказав, удрал. Двери были открыты, и изнутри шел оранжевый свет. Палисадник перед домом был окружен заборчиком из частокола, окрашенного белым. Я постучал в распахнутую дверь.

Появилась женщина, посмотрела на нас и, сказав: «Заходите», направилась в дом. Голос звучал резко – это был приказ. Мы вошли в маленькую, почти пустую комнату, за которой шли другие.

– Моя фамилия Сосегад, – сказала женщина. – Когда-то давно я жила с Джасом Йоменом. Садитесь, прошу вас.

Роста была небольшого, казалась почти квадратной, но не толстой, а скорее коренастой. Черноволосая. Ее блестящее, оливкового цвета лицо своими резкими чертами напоминало мужское. Большая грудь и объемистый живот обтянуты выцветшим ситцевым платьем в цветочках.

– Как он умер?

– Его отравили.

Она поморщилась.

– Кто это сделал?

– Не знаю. Пока.

Я почувствовал, что кто-то зашел. Когда обернулся, в комнату как раз вступили двое мужчин – молодые, могучие детины с мягкими, кошачьими движениями. Прислонились к дверному косяку. Один из них быстро сказал что-то на местном испанском наречии, я не разобрал ни слова. Женщина ответила резко и сердито.

– Мои сыновья, – объявила она нам с гордостью. – Вы работали у Джаса?

– Да.

– Он велел что-то принести мне, когда умрет?

– Нет.

– Не имеет значения. Разве я когда-нибудь что-то просила? Нет! Он сам давал, потому что ему так хотелось. – Помолчав, она склонила голову к плечу. – Тогда зачем вы здесь?

– Расследую, кто убил Джаса и его жену. – Поколебавшись, я добавил: – Он однажды при мне упоминал вас.

Ее лицо засияло.

– Да? И что говорил?

– Что тогда, давно, относился к вам очень серьезно.

– Да, так оно и было. Господи, я была такая красивая! Кто сейчас поверит? Вот это был мужчина! Словно дьявол во плоти! И очень любил меня. Наверное, женился бы, если бя захотела. Ошибка вышла.

Вздохнув, она опять пронзила меня взглядом.

– Кто это с вами?

– Мисс Уэбб. Моя фамилия Макги. Люди, убившие Джаса, убили и ее брата.

Она нахмурилась.

– И вы думаете, мне что-то известно? Разве я могла позволить тронуть пальцем такого мужчину?! Он был добр ко мне! Кто его заставлял давать деньги на того ребенка? Никто! Любил ее так же, как я. Разве не взял ее к себе в дом? Вышла замуж за хорошего человека. Всегда давал деньги на платья, ученье, на докторов – на все. И теперь купил ей такую большую кухню, какой я в жизни не видела. Относился к ней как отец. У меня есть его письма, где говорит о ней как о своей дочери. Он мне доверял. Я бы ему никогда не навредила...

Быстрый поток испанских слов за моей спиной оборвал ее. Как у любого американца-южанина, мое ухо привыкло к этому языку, но когда кто-то не хочет, чтобы его поняли, хорошо, если разберете одно-два слова. Она слушала с недоверием на лице, которое перешло в гнев. Ответила коротко и резко. Парень заговорил снова. Теперь она произнесла что-то очень тихо.

– А как относилась к нему Долорес? – спросил я.

– С любовью, – с большим достоинством ответила бывшая Эмпер. – Как она еще может относиться к собственному отцу?

Прикусив губу и покосившись на сына, спросила:

– Кто-нибудь знает, что вы поехали ко мне?