Лоренс Блок: Время убивать

Он снова подбросил серебряный доллар.

Я знал его много лет — еще со времен службы в полиции. Задерживали его десятки раз, обычно по пустякам, и он ни разу не получил срока. Всегда откупался деньгами или информацией. Однажды он вывел меня на скупщика краденого, в другой раз дал ключ к раскрытию убийства. Долгое время он продавал нам добытые им сведения по десять-двадцать долларов. Мы ценили его: он был полезен полиции. Этот коротышка умел вовремя стушеваться, знал, как подойти к людям, а многие были настолько глупы, что откровенно болтали при нем.

Неожиданно он сказал:

— Мэт, я зашел сюда не просто так.

— Уже догадался.

— Да? — Доллар закувыркался в полете, и он подхватил его. Руки у него были поразительно ловкие. Мы всегда подозревали, что он промышлял как щипач, но никому никогда не удалось поймать его за руку. — Дело в том, что у меня кое-какие проблемы.

— Естественно. Наверняка и они появились одновременно с раком.

— Готов прозакладывать свою задницу, что ты прав. — Монета вновь взлетела. — Я хочу, чтобы ты кое-что взял у меня на хранение.

— Вот оно что!..

Он отхлебнул молоко, затем поставил стакан и, вытянув руку, забарабанил пальцами по кейсу.

— Тут у меня конверт. Я хочу, чтобы он пока побыл у тебя. Запрячь подальше, в какое-нибудь надежное место.

— А что в конверте?

Он нетерпеливо тряхнул головой.

— Вот это ты как раз и не должен знать.

— И долго мне придется его хранить?

— Кто знает!.. — Монета опять закувыркалась в воздухе. — Мало ли что бывает: сойду я, например, с тротуара на мостовую, а тут — автобус. Далеко и ходить не надо, на той же Девятой авеню сбить может. Никогда не знаешь наперед, что может с тобой приключиться.

— Кто-нибудь охотится за тобой, Орел-Решка?

Он быстро поднял и тут же опустил глаза.

— Может, и так.

— И ты знаешь, кто?

— Я даже не уверен, охотятся ли за мной, а уж кто именно, и подавно не знаю.

Доллар снова взлетел. Быстрое движение руки — и он пойман.

— Этот конверт — как бы твоя страховка от возможных неприятностей?

— Что-то вроде того.

Пригубив кофе, я сказал:

— Не знаю, Орел-Решка, гожусь ли я для этого дела. Обычно в таких случаях обращаются к адвокату, вручают ему конверт и говорят, что с ним делать. Он запирает конверт в сейф — и дело с концом.

— Я думал об этом.

— И что?

— Пустая затея. Я знаю этих хитрецов: только ты за дверь — они сразу вскроют твой конверт. Любой честный адвокат, едва увидит меня, сразу побежит мыть руки.

— Необязательно.

— Тут есть еще кое-что. Ну, предположим, меня сшибет автобус. Адвокат, как узнает, все равно передаст конверт тебе. Тогда спрашивается: зачем он? Это только лишний посредник. Верно я рассуждаю?

— Но мне-то зачем впутываться в эту историю?

— Ты поймешь, когда вскроешь конверт. Если вскроешь.

— Ты что-то темнишь.

— В наше время все не просто, Мэт. Особенно если у тебя рак с метастазами.

— Но я никогда еще не видел, чтобы ты одевался так пижонисто.

— В такой одежде и в гроб не стыдно ложиться… Послушай, все, что от тебя требуется, — это просто сунуть конверт в надежное место.

— А если автобус задавит меня?

Он с минуту подумал, и мы тут же обо всем договорились. Конверт будет храниться под ковром в моем номере. Если я вдруг отдам концы, Орел-Решка сможет забрать свою собственность. Ключ ему не понадобится: насколько я знал, он всегда обходился без ключей.

Мы обсудили все детали наших дальнейших контактов, включая еженедельные телефонные звонки и шифрованные записки на случай моего отсутствия. Я заказал себе еще виски. Орел-Решка так и не допил молоко.

Я полюбопытствовал, почему он решил довериться именно мне.

— Ты всегда был честен со мной, Мэт… Давно ты ушел из полиции? Года два назад?

— Примерно.

— Память у меня дырявая: кажется, у тебя были какие-то неприятности. Ты убил ребенка?

— Да. При исполнении служебных обязанностей. Пуля попала в него рикошетом.

— Небось, начальство надрало тебе задницу?

Глядя на свою чашку, я задумался. В памяти всплыл летний вечер, знойное марево. Бар «Спектакл» на Вашингтонских холмах. Тихое гудение кондиционеров. Приятно было посидеть там в жару. В тот вечер я не патрулировал, и именно тогда два парня решили ограбить бар. Перед тем как уйти, они пристрелили бармена. Я бросился вслед за ними, прикончил одного, а другому расщепил бедренную кость.

Но одна пуля рикошетом отскочила прямо в глаз семилетней девочке, Эстреллите Ривере. В глаз и — через мягкую ткань — в мозг.