Андрей Воронин - Спецназовец. Сошествие в ад

Тоскливо застонав, Чалов перевернулся на спину и уставился на венецианскую люстру, вспоминая, что ее волокли аж из Италии и он, Чалов, во времена коррупционных гонений отстегнул за нее безумные деньги, что-то около сорока тысяч евро. Теперь же он искренне не понимал, что же сподвигло его купить это барахло.

«Купишь вещь, – философствовал Чалов, скучающим взглядом обводя роскошную обстановку, – пройдет неделя, в лучшем случае две, вещь уже примелькается и надоест. Тогда ты начинаешь думать, зачем вообще было ее покупать. Потом увидишь новую вещь, забудешь о своих рассуждениях и снова купишь. И так до тех пор, пока не закончатся деньги. Вот оно, капиталистическое общество в истинном своем проявлении, где все продается и покупается».

Философствования подобного рода быстро наскучивали Владимиру Николаевичу и обычно посещали его в кратковременные моменты хандры. По своей натуре он был человеком деятельным и, когда занимался делами, не забивал свою голову всякой чепухой. В конце концов, он мог позволить себе потребительское отношение к жизни, и не его вина в том, что этого не могут позволить себе другие. Он в первую очередь решает свои вопросы, а уж народ пусть сам за себя побеспокоится. Он, народ то есть, Чалову не родственник, чтобы тот заботился о его благополучии. Большинство россиян, по его мнению, должны были смотреть телевизор и пить водку, не замахиваясь со своим умишком на личное участие в управлении страной. Максимум, на что они способны, так это собраться кагалом и повизжать на площади. Эти сборища Владимир Николаевич воспринимал как бесплатное развлечение и не раз в разговоре с высшими милицейскими чинами в шутку предлагал поливать собравшихся из гидрантов, вдруг кто-нибудь да вырастет из этой черни.

Повалявшись на кровати, как сытый кот, Владимир Николаевич все-таки заставил себя подняться. Он почистил зубы и выпил несколько таблеток от головной боли, мимоходом попрекнув себя за пьянство. Сил было мало, и поэтому он чувствовал себя раздраженным, придираясь ко всему на свете.

Кортеж лихо мчался по московским дорогам, запруженным разнообразнейшими автомобилями. Иногда приходилось сбрасывать скорость и медленно под вой мигалок продираться сквозь многочисленные пробки.

Зайдя в зал для совещаний, Чалов занял свое место за столом, поприветствовав своих коллег кивками, а тех, кто был к нему поближе, и рукопожатиями.

Через пару минут в зале появился президент, и все дружно вскочили, словно все это время сидели на пружинах, которые одновременно распрямились.

Президент милостиво тряхнул рукой, что все, мол, могут садиться. Он занял свое место во главе стола и открыл папку с бумагами.

Чалов с удовлетворением отметил про себя, что никаких телевизионщиков на совещании не было. Их просто-напросто сюда не пригласили. Для прессы и телевидения потом сделают дешевый макет, проще говоря, создадут нужную и доступную для понимания даже самого тупого гражданина информационную картинку.

– Вчера вечером мне доложили, что на границе Грузии с Абхазией и Южной Осетией были атакованы наши военнослужащие, – бойко начал президент.

Собравшиеся выжидающе молчали, поскольку не знали, куда он клонит. Никто не торопился высказываться. Государственные мужи с умным видом уткнулись в ноутбуки и дружно, словно под диктовку, записывали что-то в блокноты.

– Грузинская сторона заявляет, что вооруженный конфликт был спровоцирован самими абхазами и осетинами, когда те совершили вооруженное нападение на школу в Тбилиси.

Президент говорил долго и нудно и под конец совещания устроил небольшой разнос генералам, по вине которых не была обеспечена должная безопасность на границах. Обычно в таких случаях с плеч летели генеральские погоны, но сегодня президент ограничился устным выговором.

– Владимир Николаевич, останьтесь.

Будучи человеком незаурядных умственных способностей, еще в начале совещания Чалов просек, что назревает серьезный вооруженный конфликт. Конечно, враждующие стороны могли ограничиться локальными перестрелками и на этом все бы утихло, но Владимир Николаевич хотел развить эти события в свою пользу. В конце концов, как торговец оружием, он должен позаботиться и о своих интересах.

В зале осталось всего несколько человек. Президент, Чалов, министр обороны и какой-то армейский генерал, которого Владимир Николаевич прежде не видел и о котором не слышал ни хорошего и ни плохого. По мнению Чалова, от таких серых мышек можно ожидать чего угодно. Это ведь тоже тактическая хитрость – маскировать свою позицию. Сегодня он с тобой, а завтра, как только обстоятельства изменились, уже раскачивает твою лодку.