Никита Воронов - Последняя ночь

— Скорее всего, этот Нечаев уже отправился к ним.

— Куда?

В кабинете прозвучало название тихого, провинциального городка на северо-востоке соседней с Россией славянской республики.

— Вы уверены?

Вопрос прозвучал риторически — — без сомнения, не только им троим было ясно, что истоки происходящего находятся там, где родились Олеся Лукашенко, ее отец и подруга Татьяна, где они жили и откуда приехали в Питер за смертью.

— Я так думаю. Во всяком случае, желательно перестраховаться.

— Надеюсь, что украинские… товарищи, — господин Удальцов повторил интонации своего заместителя, — не подведут. Если не ошибаюсь, ведь если особо опасный преступник пытается при аресте оказывать сопротивление…

— Он его непременно попытается оказать, — заверил начальник Службы безопасности.

— Я даже догадываюсь, какой пистолет обнаружат на трупе этого милицейского «оборотня», — нехорошей кривой усмешечкой помощник прокурора показал, что уже вполне справился с собой.

— Совершенно верно. Именно тот самый, из которого зверски убили бедняжку Татьяну.

— Премию получишь небось? — Андрей Маркович больше всего на свете любил округлые, завершенные без сучка и задоринки комбинации — будь то перепродажа несуществующего цветного металла или предвыборная кампания нужного кандидата в Государственную Думу.

Впрочем, одобрительная гримаса на его физиономии почти моментально сменилась выражением тяжкой и непосильной заботы:

— Как бы опять не напортачили… Смотрите!

— Постараемся, — по-офицерски кивнул начальник Службы безопасности. В конце концов, он не так давно снял погоны и до сих пор почитал за лучшее не напоминать начальству о его же ошибках.

Все равно ведь без толку!

Но если по совести, Андрей Маркович сам был во всем виноват. Ведь еще полтора года назад, когда этих затраханных девок поймали с поличным, предлагали же ему: ликвидировать Тихо, без шума вывезти обеих хохлушек за город… Можно было даже попользовать их напоследок — и привет!

Мертвые не потеют. Если они, конечно, мертвые…

И обошлось бы без всяких проблем с милицией: грамотная легенда, куча полезных свидетелей и никаких следов.

Конечно, покойных хохлушек тоже можно было понять. Долгая близость к огромным деньгам и чужим секретам развращала и не такие наивные души.

Но кто сказал, что понять — значит простить? Ерунда.

Всегда лучше перестраховаться.

А они ведь и не отпирались почти: да, виноваты! Жадность, мол, и вечное бабское любопытство.

Плакали, под ногами валялись.

— Первый раз! Щоб минэ…

— Первый ли? Правду говорите, хуже будет.

— Та ни! Николи.

— В глаза мне смотреть, бляди!

Помнится, начальник Службы безопасности тогда всего-то пару раз и прошелся ладонью по размазанной косметике на щеках:

— Н-на! На, на! Последний раз спрашиваю — ну?

Крики, слезы, сопли, кровь… Вот Андрей Маркович и дрогнул:

— Пусть валят обратно, в свою засранную Хохляндию — с глаз долой… Дуры!

— Андрей Маркович, стоит ли? Вы уверены, что они только деньги у нас воровали?

— А что же еще?

— Припомните, что у вас в сейфе лежит. Да и в столе, если покопаться…

Но господин генеральный директор и слышать уже ничего не хотел:

— Бросьте… Тоже, нашли шпионок! Пусть убираются.

Пришлось отпустить.

Та, которую звали Олеся, собрала впопыхах манатки и, подхватив ноги в руки, помчалась на Витебский вокзал. Утром ее уже в городе не было. А старшая подружка, Татьяна, как выяснилось, решила остаться в городе на Неве.

— Будем наказывать? — поинтересовались у шефа специальные люди из Службы безопасности.

— Пока не стоит, — остудил их пламенный трудовой порыв майор в отставке.

И на всякий случай решил присмотреть за бывшей сотрудницей «Первопечатника». Помог даже через одного из своих доверенных лиц устроиться на приличное место в гостиницу… Как ведь чувствовал!

Шантаж — дело тонкое и только на первый взгляд не требующее специальной подготовки. Кажется — чего там? У нас товар, у вас купец… И провинциальная девушка Олеся по фамилии Лукашенко начата именно с того, что прислала Андрею Марковичу с Украины заказное письмецо.

С уведомлением о вручении.

В конверте, помимо парочки очень неприятных для «Первопечатника» ксерокопий, находилось коротенькое послание: дескать, так, мол, и так. С одной стороны — имею возможность послать куда следует еще дюжину-другую подобных страничек. А с другой стороны — есть желание вернуть их по принадлежности. Как говорится, за вознаграждение.