Дэвид Гудис - Ночной патруль

— Поднимайся, — приказал ему Кингсли и сделал жест револьвером.

Кори встал со стула. Лита и Кингсли приблизились к нему.

— Поехали, — сказал Кингсли.

И все трое вышли из комнаты.

Пока они шли по коридору и спускались с лестницы, все трое молчали. Лита включила свет в коридоре, потом щелкнула еще одним выключателем, чтобы осветить прихожую. Они медленно двинулись к входной двери. Кори шел чуть впереди, опустив руки. Кингсли ткнул его сзади револьвером и приказал держать руки за спиной. Потом Кингсли велел Лите выглянуть на улицу: выстрелы могли разбудить соседей, а он не хотел любопытных глаз. Лита открыла входную дверь, внимательно и неторопливо осмотрела улицу и сказала, что там никого нет. Револьвер уперся Кори в позвоночник. Они вышли из дома. Лита замыкала шествие, Кингсли шел сразу за Кори, время от времени давая ему почувствовать револьвер.

— Зачем оружие? — заметил Кори. — Мы же договорились, да?

— Просто хочу быть уверен, что ты не нарушишь договор, — ответил Кингсли.

Кори замедлил шаг и оглянулся через плечо, одарив Кингсли взглядом и в то же время запоминая адрес дома, из которого они вышли. Номер был написан мелом на растрескавшейся парадной двери: 431. Кори принялся упражнять память, сложив один и три и получив четыре, и повторял арифметическое действие до тех пор, пока оно четко не запечатлелось у него в мозгу.

На перекрестке была табличка с названием улицы. В темноте Кори едва мог разобрать надпись. Она гласила: «Гарольд-стрит». Он слегка повернул голову, чтобы посмотреть на табличку, и Кингсли заметил это и спросил:

— На что ты там пялишься?

— Ни на что!

Кингсли подтолкнул его револьвером вперед:

— Смотри куда положено. Прямо перед собой.

Кори остановился.

— Двигай, — сказал Кингсли. — Давай двигай!

Кори застыл как прикованный. Кингсли ударил его револьвером, но он не сдвинулся с места. Кингсли и Лита хмуро переглянулись. Потом Кингсли с усилием нажал револьвером на позвоночник Кори и прошипел сквозь зубы:

— Это чувствуешь?

— Отстань! — спокойно бросил Кори.

Револьвер продолжал давить, по всей спине распространилась боль. Кори поморщился. Он услышал, как Кингсли сказал:

— Либо иди вперед, либо я разделю тебя на две половинки.

— Не разделишь. Выпалишь в меня — потеряешь миллион долларов.

Кингсли ослабил давление, потом совсем убрал револьвер от позвоночника Кори.

— Так-то лучше, — одобрил тот.

— Тогда двигай.

Кори пошел вперед. Лита снова замыкала процессию, а Кингсли следовал за ним по пятам.

Они миновали перекресток. Лита спросила у Кори:

— К чему это ослиное упрямство?

— Перестань, — буркнул Кори, стараясь, чтобы это слово прозвучало с горечью.

Он хотел, чтобы они поняли, как он возмущен тем, что его подталкивали револьвером.

— Не обращай на него внимания, — сказал Кингсли Лите. — Слишком уж он нежен.

— Только время от времени. — Кори притворялся смертельно обиженным. — Например, когда мной помыкают. Я согласился добровольно, и вы прекрасно об этом знаете!

— Какой плакса! — заметила Лита.

— Придется купить ему воздушный шарик, — бросил Кингсли. — Так утешают плаксивых детишек.

— Прекратите этот треп! — рыкнул с притворной яростью Кори. Он повернул голову, чтобы Кингсли увидел лед в его взгляде. — Меня волнуют вовсе не синяки. Меня беспокоит то, что ты подталкиваешь меня пушкой, потому что ты дергаешься. А это — помеха делу. Бога ради! Ведь это не просто ограбление — это игра в высшей лиге. Нам надо сделать все без сучка без задоринки. Все от начала и до конца.

— Слушай, что умные люди говорят, — сказал Кингсли Лите. — Сколько слов!

— Так и должно быть, — твердо ответил Кори. — Много слов, потому что и денег много. И я имею право высказать свое мнение...

— По поводу револьвера, упирающегося тебе в спину?

— Да черт с ним, с револьвером! — сказал Кори. — Есть более важные вещи. Мы должны быть уверены, что не произойдет, никаких осечек, когда мы окажемся на месте. Одна маленькая ошибка — и нам всем крышка.

— Он прав, — поддержала его Лита, — абсолютно прав...

— Заткнись! — прикрикнул на нее Кингсли. А потом спокойно обратился к Кори: — К чему ты клонишь? Что ты пытаешься нам доказать?

— Да ничего, черт возьми! Просто я хочу видеть мешок золота, а не мешок с дерьмом. Я хочу получить свою долю. Свои тридцать три тысячи триста долларов.

Кингсли улыбнулся:

— Ты их получишь. Получишь все, что тебе причитается. Не волнуйся.