— А он звонил?
— Нет, сэр.
— Откуда ты знаешь, — спросил я. — Разве ты не велел телефонистке ни с кем ваш номер не соединять?
— Я… да, велел. Поскольку вы были там, я боялся, что, если он позвонит, вы узнаете, кто это; отец же, как мне подумалось, мог просто передать мне что-нибудь через телефонистку, однако, он так и не позвонил.
— Значит, ты не виделся с ним?
— Нет.
— И он не сообщал тебе, кто убил Джулию Вулф?
— Нет.
— И ты солгал Дороти?
Он опустил голову, уставился в пол и кивнул головой.
— Я… Это… Наверное, я на самом деле сказал так из ревности. — Он посмотрел на меня; теперь лицо его было пунцовым. — Понимаете, раньше Дороти, глядя на меня, полагала, будто практически обо всем я знаю больше, нежели все остальные, и она, видите ли, обращалась ко мне, если хотела узнать что-либо, и всегда поступала так, как я ей говорил, а потом, когда она стала часто видеться с вами, все изменилось. Она уже смотрела снизу вверх на вас и уважала вас больше… то есть, это вполне естественно, и было бы глупо с ее стороны так не делать, поскольку здесь никакого сравнения и быть не может, но я… я, наверное, ревновал и осуждал… ну, не то чтобы осуждал — ведь я и сам смотрел на вас снизу вверх, — однако, мне хотелось как-нибудь вновь произвести на нее впечатление — вы, пожалуй, назовете это бравадой, — и, получив письмо отца, я соврал, будто регулярно встречаюсь с ним, и будто он рассказал мне о том, кто совершил эти убийства, так как я надеялся, что она подумает, будто мне известно то, чего не знаете даже вы. — Гилберт, словно выбившись из сил, остановился и вытер лицо носовым платком.
Мне снова удалось одержать верх в молчаливом поединке с Гилдом, и он, наконец, произнес:
— Ну что ж, по-моему, ничего такого страшного ты не натворил, сынок, если только ты уверен, что не утаиваешь какие-нибудь факты, о которых нам следует знать.
Мальчик покачал головой.
— Нет, сэр, я ничего не утаиваю.
— А тебе ничего не известно о цепочке и ножике, которые твоя мать передала нам?
— Нет, сэр, я и узнал-то о них только после того, как мама вам их отдала.
— Как она себя чувствует? — спросил я.
— О, с ней все в порядке, по-моему, правда, она сказала, что сегодня не будет вставать с постели.
Глаза Гилда сузились.
— А что с ней случилось?
— Истерика, — сказал я ему. — Они вчера поссорились с дочерью, и Мими сорвалась.
— Поссорились на почве чего?
— Кто их знает — обычная ссора между женщинами из-за сущих пустяков.
— Хм-м-м, — протянул Гилд и почесал подбородок.
— Флинт сказал правду о том, что у тебя не было возможности отыскать тот документ? — спросил я у Гилберта.
— Да. Я не успел даже дверь закрыть, как он на меня набросился.
— Гениальные детективы со мной работают, — проворчал Гилд. — А он не кричал: «Ату его!», когда на тебя бросился? Ну да ладно. Что ж, сынок, я могу сделать две вещи, и на которой из них остановлюсь, зависит только от тебя. Я могу задержать тебя на некоторое время, а могу и отпустить в обмен на обещание, что, если отец с тобой свяжется, ты тут же дашь мне знать, и расскажешь, о чем он будет с тобой говорить и где назначит встречу.
Я заговорил прежде, чем Гилберт успел открыть рот:
— Вы не можете этого от него требовать, Гилд. Речь ведь идет о его родном отце.
— Не могу, вот как? — Нахмурившись, он посмотрел на меня. — А разве это не в интересах его отца, если он действительно невиновен?
Я ничего не ответил.
Постепенно лицо Гилда просветлело.
— Ну ладно, сынок, тогда, предположим, я возьму с тебя слово. Если твой отец или кто-нибудь еще попросит тебя что-либо сделать, ты скажешь им, что не можешь, поскольку дал мне честное слово?
— Вот это звучит разумно, — сказал я.
— Да, сэр, даю вам слово, — ответил Гилберт.
Гилд сделал широкий жест рукой.
— О'кей. Ну, тогда беги.
Мальчик встал и сказал:
— Большое вам спасибо, сэр. — Он повернулся ко мне. — Вы не собираетесь сегодня…
— Подожди меня на улице, — сказал я, — если не спешишь.
— Я подожду. До свидания, лейтенант Гилд, и еще раз спасибо. — Гилберт вышел.
Гилд схватил телефонную трубку и приказал немедленно найти книгу «Хорошие манеры» и принести ее к нему вместе со всем содержимым. Сделав это, он заложил руки за голову и принялся покачиваться на стуле.
— Итак?
— Кто его знает, — сказал я.
— Послушайте, неужели вы до сих пор полагаете, что это сделал не Уайнант?
— Какая разница, что я там полагаю? Вместе с показаниями Мими у вас против него много улик.
Читать дальше