Джеймс Хедли Чейз - Каждый умирает в одиночку

— Дай мне еще выпить, — попросил я мисс Болас, и она пошла по комнате за бутылкой.

Я поинтересовался:

— Кто приглашал вас сюда, Брендон?

— Отлично, прекрати и это тоже, — сказал он довольно грубо. — Что здесь происходит? Кто эта женщина? Что она здесь делает?

Я внезапно обнаружил, что перед моей сорочки насквозь мокрый. Это объясняло, откуда исходил отвратительный запах. Я неуверенно встал на ноги, содрал воротничок и бросил его на пол с гримасой отвращения.

— И сделай мне кофе, — добавил я, когда подошла мисс Болас с виски. — Достаточно крепкий, чтобы на нем можно было лежать, и побольше.

— Ты слышал, что я тебя спросил? — прорычал Брендон, вставая со стула.

— Конечно, но это не означает, что ты получишь ответ, — огрызнулся я, отсылая мисс Болас взмахом руки. — Ты не имеешь здесь никаких прав. Какая разница для тебя, кто она? Какая разница для тебя, что здесь происходит?

Пока я разговаривал, я содрал с себя смокинг и сорочку.

— Я собираюсь принять душ. Будь здесь, если тебе надо. Я ненадолго.

Открывая дверь в ванную, я внезапно озадачился, а нет ли внутри тела. Я зашел, закрыл дверь и запер ее на задвижку. Потянувшись, отдернул в сторону занавеску. Все равно никакого тела. Больше его искать негде, так что я содрал с себя остатки одежды и залез под душ. За две минуты шипящая холодная вода прочистила мне голову, как не смогло бы ничто другое. Я начинал контролировать ситуацию. Электрические часы на стене подсказали мне, что время двадцать минут двенадцатого. Анита Серф была застрелена в три сорок пять. Я был без сознания в течение девяти часов. Мои пальцы обследовали затылок. Он был нежным и казался немножко мягким, но насколько я мог судить, он все еще был целым, и хотя бы только за это следовало быть благодарным.

Тело исчезло. Это очевидно. Если его спрятали бы где-нибудь в хижине, то Брендон уже нашел бы его. Кто взял его и зачем? Я вдохнул жизнь в электрическую бритву и начал бриться. Зачем забирать тело? Зачем? Убийца что, сумасшедший? Если бы он оставил тело и пистолет, он мог бы быть практически уверен в том, что Брендон засадит меня за решетку. Но возможно, пистолет можно отследить. Неужели дело только в этом? Или же убийца не забрал тело? Может быть, кто-то другой это сделал? Мисс Болас? Я не мог представить мисс Болас, уносящую тело на своих хрупких молодых плечах. Хотя она могла это сделать. У нее достаточно мужества, но я не мог представить себе ее, делающей это. Тогда кто? И кто был этот парень в мягкой шляпе, ударивший меня? Убийца?

Дальше в своих раздумьях дойти я уже не мог. Состояние не позволяло. К тому же по двери забарабанил Брендон.

— Выходи оттуда, Маллой! — закричал он.

Я положил бритву, пощупал подбородок, и, решив, что он достаточно гладкий, накинул банный халат, и открыл дверь.

Брендон стоял как раз перед ней. Он выглядел таким же дружелюбным, как и тигр, но намного более свирепым.

— С меня достаточно! — неистово завопил он. — Ты либо будешь говорить здесь, либо поедешь в участок!

— Я буду говорить здесь, — согласился я, направляясь к столу, где мисс Болас поставила кофе. — В чем дело?

Я слышал, как она что-то напевает на кухне. «Она не смогла бы вот так напевать, — думал я, — если бы она видела Аниту Серф. Это не могла быть она. Тогда кто?»

Брендон спросил:

— Где Бенни?

Я не ожидал этого вопроса. Я не ожидал того, что он вообще знает Бенни. Я поднял кружку с кофе, задержал ее в нескольких дюймах от носа и посмотрел на него сквозь пар. Это был хороший, крепкий кофе. От его запаха у меня потекли слюнки.

— Ты имеешь в виду Эда Бенни?

— Да. Где он?

— Он в Сан-Франциско.

— Что он там делает?

— Какая для тебя разница? — спросил я, садясь на кровать.

— Им интересуется полицейский департамент Сан-Франциско.

— Неужели? Что ж, почему бы им не спросить его?

Безо всякой причины я почувствовал, как меня подирает мороз по коже. Я поставил кружку с кофе на столик рядом с кроватью.

— Бессмысленно спрашивать его, — резко произнес Брендон. — Он мертв.

Моя спина покрылась мурашками.

— Бенни? Мертв?

Голос звучал словно чужой.

— Да. Береговая полиция выловила его из Индийской бухты, — сообщил Брендон, не сводя глаз с моего лица. — Его руки и ноги были связаны струнами для пианино. Они подозревают, что он умер около девяти прошлым вечером.

Я стоял у окна и наблюдал за тем, как они уходят.

Брендон тяжело прошагал вниз по дорожке к воротам: потухшая и пожеванная сигара, зажатая между стиснутыми зубами и сомкнутыми губами, одновременно взъяренное и расстроенное выражение гладкого, упитанного лица. Полицейский в форме, открывший ему дверцу машины, отдал честь, но даже это, кажется, не доставило ему удовольствия. Он плюхнулся на сиденье и свирепо посмотрел в сторону хижины, словно хотел поджечь ее и выкинуть пепел в море.