Сирил Хейр - Смерть - не азартный охотник. Самоубийство исключается

Но затем процесс застопорился. Хотя принципиальные вопросы были решены, долгое время казалось, что сделка вот-вот сорвется из-за деталей. Каждая сторона, в лучших традициях дипломатии, начала делать оговорки, требуя исключить из соглашения определенные товары и районы, особо ценные для одного из участников. За отказ от монополий предлагались замысловатые финансовые компенсации, а в соглашении следовало обозначить цену каждой ветви бизнеса обеих компаний. Маллет вскоре понял, что каждая из них старательно избегала сообщать другой полезную информацию, опасаясь, что переговоры окончатся неудачей. Его позабавило, что покойный председатель «Пэкерс» неоднократно прибегал к двойной бухгалтерии одной для себя, а другой для конкурента.

Вначале Маллет испытывал простой интерес, который способна пробудить даже папка деловых документов, если в ней содержится драматическое столкновение характеров. Однако он сразу вспомнил о деле при виде карандашной надписи внизу одного из писем «К.В.» к «П.П.» Надпись гласила: «Р.-Б. 1 мая 15.30», и этого оказалось достаточно, чтобы внимание инспектора снова напряглось. Маллет сразу отметил тот факт, что до сих пор в бумагах ни разу не упоминался Ригли-Белл, директор-распорядитель «Брэндиш и Брэндиш», за чьей спиной, по-видимому, велись переговоры, и он продолжал изучать бумаги, ожидая нового появления красноречивых инициалов. Вскоре инспектор наткнулся на клочок бумаги, по-видимому исписанный Пэкером после переговоров 1 мая. В основном там были цифры, разобраться в которых вне контекста не представлялось возможным, но внизу значилось следующее: «Р.-Б. Соглашение — 5000 ф., семь лет. Возобновление?» Очевидно, это касалось контракта Ригли-Белла с фирмой, нанявшей его на семь лет с жалованьем пять тысяч фунтов в год, — возобновление этого контракта после семилетнего срока служило предметом сомнений. Маллет вспомнил, что одним из преимуществ намечаемого соглашения, неоднократно подчеркиваемым Квентином Вэлансом, было уменьшение накладных и административных расходов.

Инспектор саркастически усмехнулся. Интересно, каким должно было стать положение Ригли-Белла при новых условиях и о чем он совещался с главой «Пэкерс»? Переписка между «К.В.» и «П.П.» ясно давала понять, что Вэланс, во всяком случае до сих пор, не открывал свои планы никому из сотрудников. Маллет заглянул в календарь и увидел, что 1 мая в этом году выпало на воскресенье. Пэкер и Ригли-Белл из осторожности назначили встречу на выходной день, возможно, в сельской местности, где она могла пройти незаметно. Вывод ясен: директор-распорядитель «Брэндиш и Брэндиш» собирался тайком от своих работодателей передать информацию другой стороне в переговорах, несомненно, за солидное вознаграждение.

Следующий документ в папке подтверждал это предположение. Это было письмо Ригли-Белла Пэкеру, адресованное в Мэнор:

«Лично и конфиденциально.

Дорогой сэр Питер!

Возвращаю копию письма Вэланса, которую Вы дали мне во время нашей беседы, с исправленными цифрами демонстрирующими подлинную ситуацию. Думаю, это поможет Вам сделать предложение, более соответствующее реальной ценности клиентуры, которую уступает «Брэндиш и Брэндиш», чем требуемая сумма. Счастлив, что смог оказать Вам услугу. Как Вы знаете, мое положение в данной ситуации весьма деликатное, и я рад, что согласно Вашей выразительной фразе это «будет принято во внимание». Незачем говорить, что я не стал бы действовать подобным образом, не будучи убежденным, что это, в самом широком смысле слова, на пользу моей компании.

С наилучшими пожеланиями

искренне Ваш Теодор Ригли-Белл».

— Интересно, что означает «в самом широком смысле слова»? — пробормотал Маллет, переворачивая страницу.

Спустя два дня после письма Ригли-Белла сэр Питер получил записку от Вэланса:

«Дорогой Пэкер!

Благодарю за письмо. Рад узнать, что Вы в состоянии сделать конкретное предложение. С удовольствием пойду с Вами на ленч в указанные Вами время и место».

За ленчем два магната, по-видимому, договорились, так как понадобился всего лишь обмен несколькими более-менее формальными посланиями, чтобы прийти к соглашению (которое вошло бы в силу, если бы не внезапная смерть сэра Питера). Читателю оставалось гадать, в какой степени на этот счастливый результат повлияло то, что один из двух игроков в покер мог видеть карты другого. Тем не менее в папке было еще кое-что любопытное — второе письмо директора-распорядителя «Брэндиш и Брэндиш», выдержанное в несколько ином стиле, чем первое: