Генри Кейн - Кровавый триптих

— Нет. Не собираюсь.

— Очень жаль. Ладно, теперь, когда бумага подписана, ты будешь работать на меня?

— Угу.

— Ну тогда тебе причитается настоящий гонорар. По крайней мере, аванс.

— Неужели?

— Аванс, — повторила она, подходя к кровати. — Небольшой аванс! Улыбка сползла с её полураскрытых губ, и ноздри слегка затрепетали. Она наклонилась надо мной: от неё исходил сладкий аромат — солено-сладкий, если говорить точнее, — и она прижалась к моему рту пухлыми красными губами.

Я не шевелился. И не обнял её. Мы соединились только ртами, только широко раскрытыми влажными губами и горячими языками. Потом её щека заскользила по моей щеке, а язык проник мне в ухо, и я услышал её дыхание и теплый шепот:

— Я люблю вас, мистер Чемберс. Я от вас с ума схожу, и знаю это, но я вас люблю, люблю, люблю…

Потом она выпрямилась, отошла и встала около кровати. Не улыбалась только глаза сверкали и губы блестели. Ох уж этот её влажный теплый блеск…

— Я тут недавно думал кое о чем…

— О чем же? — Ее голос долетел до моего слуха точно издалека.

— Ты такая смуглая.

Теперь она заговорила хрипловато и медленно.

— Нет. Вовсе не смуглая. Я же блондинка. И кожа у меня молочно-белая. А это загар.

— Мне очень нравится твоя смуглая кожа.

— Так странно. Даже смешно, когда смотришься в зеркало. Словно я какая-то двухцветная. Коричневая — белая, потом опять коричневая и белая…

Я молчал. Ни слова не сказал. Я не произнес: «Интересно было бы посмотреть» — я молчал как рыба, и тут эта её улыбочка опять зазмеилась по губам, по блестящим красным полным губам, и губы эти извивались словно две маленькие непоседливые гусеницы позади которых виднелись ослепительно белые зубы. Не отрывая от меня взгляда, она медленно развязала пояс и резким движением отбросила халат в сторону.

В Нью-Йорк мы вернулись в пятом часу. Она жила в доме номер 880 по Мэдисон-авеню. Поцеловав её на прощанье, я сказал:

— Сиди дома и ни о чем не думай, я буду действовать.

Я доехал на такси до отеля «Вэлли» — угол Восемьдесят шестой и Вест-Энд-авеню. Здесь жил старик Паланс. Я позвонил ему снизу, и он с радостью пригласил меня зайти. Он ждал меня у раскрытой двери. На нем была футболка, джинсы и сандалии. Старик Паланс был здоровенный, но не жирный. В момент рукопожатия с ним вам сразу становилось ясно, что он все ещё мужчина в расцвете сил.

— Очень рад тебя видеть, Пит. Молодец, что заглянул ко мне.

— И я рад тебя видеть, Бен.

— Ну, заходи, заходи. — Он впустил меня в комнату и закрыл дверь. Давай-ка я тебе налью стаканчик. — Он махнул рукой на почти пустую бутылку на бюро. — Я предпочитаю бурбон. Но у меня есть и для гостей. А если нет, я заказываю в баре. Ты что будешь?

— Ничего, Бен, спасибо.

Его глаза опечалились.

— А что такое? Ты не болен?

— Нет.

— Завязал?

— Нет.

— Значит, это деловой визит. В чем дело?

— Дело связано с Фрэнком.

В голосе старика зазвучали тревожные нотки.

— У него неприятности?

— А почему ты спрашиваешь, Бен?

— Потому что он, дурак, сам нарывается на неприятности. — Бен залпом осушил свой стакан, выдвинул стул для меня, а сам уселся на другой. и, набив трубку и закурив, продолжал. — Ты садись, садись. Моя старуха, мир её праху, родила мне шестерых. Пятерых девчонок — ангельских созданий, а шестого — мальчишку. И он недоделком вышел. — Старик передернул плечами. Не знаю, может, общий баланс и хороший. Так что случилось, Пит?

Я вкратце изложил ему суть. Когда я умолк, он покачал своей седой головой и заговорил, не выпуская изо рта трубку.

— Она хорошая девочка, эта Лола. Слишком хорошая для него. Слушай, Пит, не хочешь сегодня вечерком сходить со мной?

— Куда?

— Я встречаюсь с ним поле рейса. Вечером в у него в офисе. Он должен прибыть в восемь. Парню уже тридцать пять, а старый папаша все равно за ним ходит как за малым дитятей. У меня есть ключ от его конторы. Я буду его там ждать. Мне надо с ним кое-что обсудить. Не Лолу — массу других вещей, но сегодня у нас состоится последний разговор. Или мы поладим, или конец всему. Я уже три недели только об этом и думаю.

— Но я-то что могу сделать? Я же к вашим делам никакого отношения не имею.

— Ты мой друг. И ему это известно. Он про тебя все знает. Вы же с ним не знакомы?

— Нет.

— Ну, тогда пойдем вместе. Дело пахнет скандалом, знаешь, какие бывают разборки между отцом и сыном, но пусть уж все одно к одному. В конце концов ты представляешь своего клиента. — И он грустно улыбнулся. — Мне это не нравится. Сильно не нравится. Может быть, поэтому я и не хочу идти туда один, мне нужен кто-то для поддержки. Кто-нибудь помоложе да поэнергичнее. Ничего себе разговор отца о собственном сыне, да?