Ричард Пратер - Свидетелей не оставлять!

— Шелл, мы еще не обсуждали эту часть дела. Не говорили о том, что произойдет, после того как ты его разоблачишь. Допустим, ты сможешь подойти достаточно близко, чтобы сделать это так, как ты надеешься. Ты только что сказал, что я знаю психологию толпы не хуже тебя. Это так. Даже намного лучше...

— Да? Не произноси, пожалуйста, речей. Говорить буду я.

— Шелл, послушай меня, — проговорила она серьезно. — Даже если все пройдет безупречно и люди сразу поймут, что их обманули, ты не застрахован от их гнева. Они выступят не против обманщика, а против того, кто его разоблачил. Так бывало уже не раз. Толпа может наброситься на тебя. Я знаю, что говорю, Шелл.

— О, какая чушь! Почему ты не скажешь чего-нибудь толкового?

Лин слегка отстранилась, но лицо ее продолжало оставаться суровым. Когда я закончил фразу, она сложила губы, как бы изображая поцелуй.

— Прости, Лин, — пробормотал я. — Ты знаешь, что я не хотел сказать тебе ничего обидного. Просто я закручен, как часы с восьмидневным заводом.

— Знаю, выбрось все из головы!

— Выбросил. Но, черт возьми, ты понимаешь, чем я закончу, если им удастся провернуть их затею? Я должен все проделать у них на глазах! Есть только один способ доказать этим фанатикам, что Траммел мертв, а «наставники» лицемеры и лжецы. И если мне это удастся, все их действия окажутся подвергнутыми сомнению, включая и то, что они будут говорить обо мне. Тот факт, что они готовили подмену давно, покажет, что и устранение Траммела задумали тоже давным-давно. А тогда и Шелл Скотт уже не будет выглядеть таким ужасным убийцей.

Она улыбнулась, а как только я усмехнулся в ответ, наклонилась вперед, протянула губы для поцелуя, на этот раз не шуточного. Я хотел сказать ей еще что-то, но не мог вспомнить, что именно.

Наступил третий день. День воскрешения.

Это должно было произойти через три часа. Мне уже следовало бы быть там, а я все еще не представлял, как пройти до этого огражденного канатами ринга, оставшись неузнанным и неостановленным.

— Сядь, Шелл, расслабься, — посоветовала Лин. — Ты изнуряешь себя.

Я остановился, шлепнулся на кушетку рядом с ней и сказал:

— Вот снова полдень. Сегодня большой день. Мне пора идти, но я не хочу, чтобы меня притормозили еще до того, как я начну выполнять мою миссию...

— Ты... — Она помолчала, над чем-то раздумывая. — С самого утра мы обсуждаем разные варианты, как тебе пробраться незамеченным, но ни один не годится. А что, если... — Лин еще поколебалась, но все-таки договорила: — Ты бы мог пройти как женщина. Надень на себя...

— О боже! Во-первых, я не переоденусь женщиной ни за что на свете. Слишком старый, изживший себя трюк. А во-вторых, много ли ты видела баб ростом в шесть футов и два дюйма и весом в двести пять фунтов?

Она покачала головой:

— Тогда, может быть, просто не существует никакого способа?

— Какой-нибудь способ всегда существует!

— Вроде способа взлететь? Шелл, я не хочу, чтобы ты шел туда!

— Угу, беби. Оставим этот разговор. Ты же видела, тот парень просто не умел летать. Он неправильно взялся за дело. У него не было перьев. Ну его к черту!

Я нервничал. Вскочил, походил, опять сел.

— Я могу напихать за щеки ваты, покрасить волосы, даже сбрить эти проклятые колючки наголо. Могу сделать черт знает что, но все равно останусь ростом в шесть футов и два дюйма. В толпе очень много может сойти, но долго продолжаться не может. Самому таинственному дылде невозможно остаться незамеченным. А там девяносто девять процентов собравшихся знают мой рост, мой облик и даже сколько у меня заусенцев. О боже! Если бы только я мог уменьшиться!

Конечно, оставалась слабая надежда, что все-таки внимание большинства людей будет занимать Траммел. Но не всех. Утренние газеты писали о предстоящем событии так, словно предстоял конец света, однако и обо мне не забыли. Чуть ли не все писаки Калифорнии высказали одну и ту же мысль: маньяк, совершивший нападение на Траммела, а потом убивший его, скорее всего будет присутствовать и при воскресении. Трудно сказать, с чего им взбрело это в голову, но так они утверждали. Во всяком случае, о Траммеле и обо мне люди теперь гадали одинаково — вернутся ли?

Поэтому никакое переодевание не годилось. Возможно, Лин была права — способа замаскироваться просто не существовало.

Все прочитанное оставило неприятный осадок. Рассказав довольно правдивую историю, газетчики привязали меня к ней и раздули такую чушь, которой до сих пор в Лос-Анджелесе еще не слышали. Увы, она быстро распространялась. Ее подхватили газеты других штатов и, насколько мне было известно, даже других стран. Мне очень хотелось, чтобы все скорее закончилось.