Росс Томас: Честный вор

Я выудил из кармана брюк сорок два цента и протянул их юноше. Я никогда не отказываю молодым. Они — будущее страны.

Он взглянул на монеты.

— Благодарю, сэр. Теперь я смогу купить галлон бензина.

— У тебя есть машина? — заинтересовался я.

— В общем-то, да.

— Я дам тебе десять долларов, если ты отвезешь меня в Национальный аэропорт.

При упоминании десяти долларов он просиял, — Считайте, что вы уже там. Я сейчас вернусь.

Он вернулся. Пятнадцать лет тому назад на его машине, вероятно, развозили молоко. Теперь фургон сиял всеми цветами радуги и пестрел яркими надписями, вроде «Спасите пиранью» и «Нам не нужна бомба», Юноша помог мне занести чемодан.

— Вы коммивояжер? — спросил он, когда мы подъезжали к аэропорту.

— Да.

— Я так и подумал.

— Почему?

— Этот чемодан очень тяжелый. Я согласно кивнул.

В одиннадцать сорок пять мы подъехали к восточному входу. Я дал юноше десять долларов и вытащил чемодан.

— А не смогу я получить образец продукции вашей фирмы? — спросил он, не сводя глаз с чемодана. Я покачал головой.

— Тебе это не понравится.

— Почему?

— Некоторые люди заболевают от этой штуки. Мои слова заинтересовали его. Вероятно, он подумал о наркотиках.

— И болезнь тяжелая?

— В большинстве случаев со смертельным исходом, — ответил я и вошел в здание аэропорта.

Мне удалось купить билет на ближайший самолет, вылетающий через полчаса. Затем я вошел в телефонную будку и позвонил в полицию.

— Дежурный Велч слушает, — ответил мужской голос.

— На Эн-стрит двое убитых, — я назвал номер дома.

— В северо-восточной части? — спросил он.

— Нет, в северо-западной. В Джорджтауне.

Майлс Уайдстейн и Джанет Вистлер молча выслушали мой рассказ о встрече Прокейна и Констэбла о том, что я сделал с героином.

— Полицейские узнают, что мы там были, — сказала Джанет. — Это подтвердит и миссис Вильяме.

— Мы обедали с Прокейном. Это все, что ей известно. Потом мы уехали. В восемь двадцать.

— И ездили по городу, — добавил Уайдстейн. — Осматривали достопримечательности.

Я кивнул.

— Совершенно верно.

— А если нас заметили соседи? — не унималась Джанет.

— Это не имеет значения, — ответил Уайдстейн. — Они видели только четверых. Двое мужчин вошли в дом. Это были Прокейн и Констэбл, а не Прокейн и Сент-Айвес.

— После обеда я решил погулять один. Посмотрел кинофильм. Потом улетел в Нью-Йорк.

Джанет взглянула на Уайдстейна.

— Каким образом Констэбл попал в наше общество?

— Приехал к Прокейну, — ответил тот. — Мы встретили его в аэропорту после того, как расстались с Сент-Айвесом.

Мы помолчали, обдумывая наши хлипкие алиби. Но, если в полиции не улыбнулась удача, нам бы не пришлось доказывать свою невиновность. А в случае удачи нас не спасли бы никакие алиби.

Уайдстейн встал и прошелся по комнате.

— Какой должна быть ваша доля, мистер Сент-Айвес?

— От миллиона долларов мне не нужно ни цента.

— Ни цента! Он удивился.

— Угрызения совести? Сейчас поздно вспоминать о них, не так ли?

— Совесть тут ни при чем, — ответил я.

— Как насчет одной трети? Вы убили Констэбла. Такое стоит трети миллиона.

— С вашей точки зрения? Он кивнул.

— Да. Разве нет?

Я покачал головой, Уайдстейн повернулся к Джанет.

— Ну?

— Что ну?

— Как бы ты хотела их разделить?

— Мне все равно, — ответила Джанет. — Только не будем ссориться. Иначе кто-то из нас окажется на полу с простреленной головой. Деньги этого не стоят. Дели их как хочешь, — Значит, ты не станешь возражать, если я назову твою долю?

— Нет.

— Четверть миллиона.

— Четверть, — кивнула Джанет. — Прекрасно. Двести пятьдесят тысяч. Просто чудесно.

— Отсчитай их.

Джанет встала, подошла к столику для покера и повернулась к Уайдстейну.

— Ты возьмешь остальное?

— Если ты не возражаешь.

Она покачала головой.

— Нет, не возражаю.

Джанет протянула руку к чемодану, но тут же отпустила ее и взглянула на меня.

— Мне их некуда положить, — Я что-нибудь найду, — я прошел в кладовку и, перерыв ее сверху донизу, принес сумочку, закрывающуюся на молнию.

Джанет откинула крышку чемодана и почти минуту стояла неподвижно, глядя на деньги.

— Отсчитай свою долю, — повторил Уайдстейн. Она кивнула и начала перекладывать десятитысячные пачки из чемодана в сумочку. С двадцать пятой пачки она сорвала полоску коричневой бумаги, положила половину пятидесятидолларовых банкнот в кошелек, остальные бросила в сумочку и застегнула молнию.