Лоуренс Блок - Мона

Суббота пришла и ушла, не принеся ничего нового.

В воскресенье, во второй половине дня, я пошел на Пенн-Стейшн и поискал Брассаров в телефонном справочнике Уэстчестера. Жили они на Розкоммон-драйв. Номер я запомнил наизусть и вечером позвонил.

Послышался гудок, потом мужской голос.

— Алле?

— Джерри дома?

— Боюсь, вы не туда попали.

— Разве это не телефон Джерри Хиллмана?

— Нет, — ответил мужчина. — Извините.

Я повесил трубку и вышел из будки. Они дома. Я понимал, что надо связаться с Моной, но не знал, как. Вдруг телефон прослушивается? Через некоторое время я снова позвонил. На этот раз трубку взяла Мона.

— Джерри Хиллман дома?

— Он тут не живет. Должно быть, вы не туда попали. — Она узнала мой голос. Тут сомнений быть не могло.

— Я набрал 155 2504.

— Нет-нет, это другой телефон, вас неправильно соединили.

В будке я просидел пятнадцать минут, одной рукой держа трубку у уха, а другой нажимая на рычаг. Как только раздался гудок, я отпустил рычаг и сказал: «Привет».

— Джо! — воскликнула она. — Привет, Джо!

— Как дела?

— Нормально. Насколько возможно. Я скучаю по тебе, Джо.

— И я тут схожу с ума. Не терпится тебя увидеть. Я боялся, что ты не запомнишь номер. Откуда ты звонишь?

— Из аптечного магазина. Я… я ждала твоего звонка. Первый раз к телефону подходил Кейт и сказал, что ошиблись номером. Но я знала, что это ты.

Я глубоко вздохнул.

— Нам надо увидеться. Сможешь завтра приехать на Манхэттен?

— Думаю, что да. Он собирается на работу. Я поеду с ним и скажу, что мне надо кое-что купить. Я буду на Манхэттене от девяти до десяти. Тебя это устроит?

— Более чем.

— Где ты остановился?

— В отеле. «Коллингвуд».

— Мне прийти туда?

— Пожалуй, нет. На Тридцать четвертой, между Шестой и Седьмой авеню есть кафе-автомат. Встретимся там.

— Тридцать четвертая между Шестой и Седьмой. Найду. Я люблю тебя, Джо.

В трубке раздались гудки отбоя, а я еще долго стоял, сжимая ее в руке. Меня била дрожь.

В кафе-автомат я пришел ровно в девять. Девушка, сидевшая за кассовым аппаратом, поменяла мне долларовую бумажку на пригоршню пятицентовиков, и я начал обход автоматов. Вскоре на моем подносе стояли стакан апельсинового сока, большая миска овсянки и чашка черного кофе. Компанию им составляла пара рогаликов. Потом я нашел столик, с которого открывался прекрасный вид на входную дверь, и принялся за завтрак.

Она вошла, когда я уже выпил половину второй чашки кофе. Я посмотрел на нее, и голова у меня пошла кругом. В простеньком серовато-синем летнем платье с вертикальным рядом пуговичек на груди, такая красивая! Я с нетерпением ждал, что она бросится к моему столику, обнимет меня и поцелует. Но она так холодно глянула в мою сторону, что у меня внутри все похолодело. Затем чуть улыбнулась и проследовала мимо. Разменяла четвертак на пятаки, взяла чашку кофе и пончик в глазури. С подносом в руках огляделась, выискивая свободное место. Наконец, подошла к моему столику, села напротив и прошептала:

— Меня это очень увлекает.

Я затушил сигарету.

— Добралась без проблем?

— Естественно. Приехала с Кейтом на электричке. Сказала ему, что мне надо пройтись по магазинам. Кстати, надо действительно заглянуть хоть в один, купить пару туфель или что-нибудь еще.

— С деньгами и жизнь в радость. — Но я сразу же пожалел о том, что произнес эти слова.

— Джо…

— Что?

— Я вот подумала… может, не стоит нам убивать его?

— Не так громко!

— Никто меня не слушает. Мне кажется, есть другой путь. Если все получится, нам не придется убивать его.

— Дала слабину?

— Да нет.

— Тогда в чем дело?

— Может, испугалась. Как я понимаю, в Нью-Йорке убийц сажают на электрический стул. Я… я не хочу умереть на электрическом стуле.

— Сначала тебя должны приговорить к смертной казни.

Ее глаза сверкнули.

— У тебя такой голос, словно ты ненавидишь Кейта. Похоже, главное для тебя — его смерть, и ты не хочешь даже думать о том, что есть другой способ избавиться от него.

— А по твоему голосу чувствуется, что ты пытаешься дать задний ход. Может, ты этого и хочешь? Может, нам следует обо всем забыть? Ты пойдешь своим путем, я — своим. Купишь себе новые туфли. И что-нибудь меховое. А…

— Ты все неправильно понял, — перебила меня Мона. — Я не пытаюсь дать задний ход. Тебе-то легко так говорить. Ты с ним не живешь. Тебе не надо…

— Ближе к делу.

Она отпила из чашки, затем глубоко вдохнула.