Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека

Таня сидела, обхватив голову руками, а на листке, который лежал перед нею, читалось:

Евмен Исаевич,

Я вас люблю, чего же…

Вот парк таинственный и мрачный, вот кленов облетевших ряд, и на ветвях ветлы невзрачной листы последние горят. Плывет семейство тихих уток по глади темного пруда, и воздух кисловат и чуток, и сотрясается, когда из-за стены высоких елей, от мест общественной гульбы несутся визги каруселей и стоны духовой трубы. Но запахи листвы сгоревшей, и стайки скучных бегунов, и этот ритм надоевший…

— Хватит!

— Чего хватит?

— Ныть. Ныть хватит.

— Я не ною.

— Тогда ты скулишь.

— Как собака?

— Как.

Они пересекли асфальтированную аллею и углубились в заросли.

— Теперь тихо. Эта куча где-то совсем рядом.

Они шли медленно, осторожно раздвигая полуголые влажные ветки, оглядываясь и принюхиваясь. Они пробирались по замусоренному сырому подлеску, они подкрадывались. Молодые люди, а может, юноши. Еще не парни, но и не мальчики. Таким уже выдают паспорта, но еще не берут в армию.

Тот, что шел сзади, с тусклым хрустом наступил на пластиковую бутылку и замер с открытым ртом и виновато выпученными глазами. Первый резко обернулся к нему. Глаза у него тоже были выпучены, от ярости. Кулаки сжаты. К потному лбу прилипла русая прядь.

Заросли не отреагировали на проступок ведомого.

Сзади доносилось отдаленное уханье духового оркестра.

Слева неразмеренное щелканье — старики за деревьями на площадке возле шахматного клуба забивают козла.

Первый юноша присел, опершись рыжими перчатками на лиственный настил, и начал медленно поворачиваться на пятках, прижимая взгляд к земле. Второй сделал то же самое, хотя явно не понимал, зачем это нужно.

— Что ты делаешь, Диня?

Диня поморщился и сердито прошептал:

— Мы уже близко. Ихняя куча вон там. Метров пятьдесят от тех столов.

Ведомого ответ не полностью удовлетворил. К тому же у него затекли ноги. Он встал. Диня тоже встал и скомандовал:

— Пошли.

— Слушай, а почему ты думаешь, что они здесь так и сидят? Со вчерашнего дня.

Подвижная курносая физиономия Дини (полное имя Денис Зацепин) снова сморщилась, рот растянулся, обнажая мелкие редкие зубы.

— А какого черта мы разбрасывали здесь все те кости. Килограмм пять? А до этого я три дня подряд тут встречал.

— А если…

Увидев перед своим мягким, туфлеобразным носом кожаный кулак, сомневающийся замолчал и покорно двинулся за самоуверенным.

Одноэтажное плоское здание шахматного клуба осталось по левую руку. У входа в него толпились пять-шесть покуривающих мужчин завсегдатайского вида. На неровной земляной площадке перед клубом было беспорядочно вкопано несколько десятков квадратных железных столиков. Треть из них была занята или шайками говорливых доминошников, или парочками блицующих шахматистов.

Денис с неуверенным в себе приятелем по имени Руслан Бахно взяли вправо от мест интеллектуального развлечения, туда, где за кучей техногенного мусора имелась большая куча листьев, несшая на себе следы нескольких попыток ее сжечь. На этой куче…

— Ничего нет, — то ли удивленно, то ли удовлетворенно сказал Руслан.

— Сам, что ли, не вижу!

— Может, они убежали?

— Нам же хуже.

— Почему?

Денис обернулся к приятелю, который уже и сам понял, что сказал глупость. Его левое плечо, всегда висевшее ниже правого, опало совсем.

— Что ты на меня так смотришь?

— Слушай, Руслан, ты что, все забыл?

— Ничего я не забыл.

— Значит, понимаешь, что мы должны их найти. Может быть, мы их и не грохнули. Стреляли, стреляли да не попали.

— Это я стрелял. Один.

— Стрелял.

— И все три раза попал. Ты сам видел. Все три раза попал. Видел?

— Видеть-то я видел, а, может, не подействовало? Поэтому пошли посмотрим.

Они начали медленно приближаться к лиственнице.

— Динь, слышь, а она больше стала.

— Кто?

— Куча.

— Утром подметали в парке и все сюда. Ни на куче, ни за кучей ничего обнаружить не удалось.

— Давай разделимся и посмотрим вокруг.

— Зачем разделимся?

— Опять ноешь, Руслик?

— Не ною я. И не потому что боюсь. Чтобы точно все определить, надо быть вдвоем.

— Почему это?

— Да потому. Там, возле шашлычной, помнишь, я видел одну. Очень похожа, как будто с этой кучи. Бегает. Проснулась и бегает.