Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека

— Я тут ночью придумал один гениальный ход.

Руслан тихо вздохнул.

— Знаешь, кто самые богатые люди в Москве?

— Миллионеры.

— Те, кто командует в собачьих клубах.

— Почему?

— Как почему? Выставки, медали, взятки-вязки. Ты думаешь, всегда награждают лучшую собаку?

— А какую?

— Кто больше даст. И платить приходится много, очень много. Но, думаю, настоящая интрига начинается, когда взятку дать невозможно.

— Это когда?

— Когда ее не берут. Купить можно любое место от последнего до второго. Только первое купить нельзя, так мне кажется.

— Уж больно туманно, Диня.

— Короче говоря, отыскиваю я песика, который претендует на победу, на дороге у него стоит конкурент, и шансов у конкурента больше. Честным способом его не объехать, взяткою не устранить. Проще заплатить мне. Вернее, нам. Как план?

— По-моему, бред.

— А если я тебе скажу, что один такой вариант уже отыскал. Шестьсот баксов. За один выстрел.

Руслан ответил не сразу.

— Диня, ты же говорил мне, что мы усыпляем только плохих собак, что мы санитары города, а теперь выясняется, что надо убивать самых лучших. Так мы не договаривались. Этим я заниматься отказываюсь.

Денис вдруг схватил друга за руку.

Внизу, на одной из пыльных ступенек лестницы, ведущей на полуразгромленный чердак, что-то хрустнуло. Осколок стекла, кирпича, гнилая доска. Что это? Крыска бежала, хвостиком махнула?

Несколько секунд ребятам казалось — послышалось?

Нет, не послышалось.

Скрипнул кирпичный песок под каблуком. Второй раз, третий, но раз от разу менее отчетливо. Какое-то крупное существо поднималось по лестнице и не желало, чтобы его услышали.

Диня посмотрел по сторонам. Обычный заброшенный чердак. Пыльный хлам, кирпичи, ветошь, кошачьи запахи. Никакого другого пути вниз, кроме занятого угрожающе поднимающимися шагами. Денис выглянул в амбразуру, через которую они собирались расстреливать заказанную овчарку. Внизу торговали арбузами. Сентябрь, будь он неладен. Огромный загон полосатых валунов. Продавец, очередь. Как ни бросай винтовку, все равно заметят. Денис наклонился к уху неподвижного Руслана.

— Если менты (шаги приближались), скажем, что охотились на ворон. Понял? На ворон.

Руслан оставался в полном оцепенении, нельзя было даже сказать, слышит он что-нибудь или нет.

— На ворон, ворон, ворон! — шептал ему на ухо Денис, обжигая ухо дыханием.

Пролом, через который они полчаса назад проникли на чердак, заслонила тень. Тень дышала тяжело и обширно. Она даже чихнула, подняв облако известковой пыли. В этом облаке выследившее существо и явилось.

Мент — со специфической тоской подумал Денис.

Милиция — проникла в сознание Руслана рассеянная мысль. Он не испугался, он не считал себя преступником и еще не привык бояться представителей закона. Но процесс пошел, что-то очень быстро прокручивалось в сознании санитара города.

Огромный пузатый милиционер в еле-еле застегнутом кителе, в сдвинутой на затылок фуражке стоял, упираясь пухлыми ладонями в края пролома.

— Ну что, пидарасы, попались? — сказал он весело.

— А в чем дело? — спокойно, почти нагло спросил его Денис.

— Это я сейчас у вас узнаю. Что вы тут — просто гадите или чего похуже.

— Просто гадим, — честно признался Денис, — закрыли ведь все туалеты, а тут приперло. Ну, куда?! До дома далеко. Не проситься же в гости со своей мочой.

Руслан молча переводил безумный взгляд с толстяка в униформе на безостановочно говорящего друга.

— Для того вы и полезли на чердак аж, да? — усмехнулся милиционер. Полумрак чердака становился все более проницаемым для его взгляда. Вот он, кажется, рассмотрел винтовку в руках молчаливого хлопца. Хорошенькое дело, парни с такой стрельбиной на крыше!

Денис медленно, по полшажка приближался к проему с милиционером, развивая и усложняя свою торопливую повесть о трудном детстве, об испорченном кашпировском «будильнике», о своей невероятной стыдливости, не позволяющей ему мочиться в каких-нибудь там кустах, о том, что рос он не только без матери, но и без теплого туалета.

— Что это у тебя там? — обратился милиционер, но не к говоруну, — к молчуну.

— А у него все еще хуже, чем у меня. Тоже ссытся в постель, к тому же немой.

— Скажи этому немому, чтобы он положил на землю свою игрушку.

— Но как же так, это же его игрушка. У него больше ничего нет. И он больше не будет. Мы тоже больше не будем.

Милиционер был человек опытный, и его ничуть не сбил с толку Денисов словесный понос. От решительных действий его удерживало только отсутствие плана. Некоторое время на чердаке сохранялось зыбкое равновесие — два вооруженных человека и болтающийся меж ними болтун. Наконец каким-то неосторожным движением Денис равновесие это нарушил и тут же вспыхнуло действие. Болтун получил сильный удар тыльной стороной ладони по губам и отлетел в сторону, захлебываясь невысказанными словами и кровью. Рука-победительница потянулась к кобуре, открыла кобуру, легла на металл. Делалось все быстро, профессионально, но с отставанием на один ход от того, что делал Руслан. Он поднял винтовку, навел и нажал на спусковой крючок в тот самый момент, когда пистолет покидал кожаное стойло.