Илья Рясной - Табельный выстрел

— Да почти такие же, как и у нас.

— Ну тогда ты меня понимаешь… Вон, отучился я на инженера. Не спал по ночам, не ел досыта, высшее образование получал. И доучился — зарплата в два раза меньше, чем у рабочего. Правильно это?

— Неправильно.

— Вон при Сталине, что бы о нем сейчас ни говорили, инженер инженером был, получал хорошо. Люди к образованию стремились, к профессии. А сейчас хоть в цех горячий возвращайся с голодухи. Хотя у меня одиннадцать рацпредложений… Эх, да чего я тебе плачусь, танкист. Никогда свои заботы на других не перелагал.

Поливанов внимательно глядел на Ильясова. Просчитывая лихорадочно, что делать дальше. Потом решился, махнул рукой. Он был на тысячу процентов уверен в своей правоте. Хотя и понимал, что делает что-то не то. Но по-другому никак не получается.

Заполнив быстро протокол, он протянул его Ильясову:

— Прочитайте и распишитесь.

Инженер, не глядя, поставил подпись.

— А что не прочитали? — спросил Поливанов. — Может, я вам там лишнее убийство приписал.

— Да что читать-то? Если вы так, товарищ милиционер, от имени нашего советского государства поступили, тогда мне и жить незачем — делайте со мной что хотите.

— Тоже верно, — Поливанов встал, открыл сейф, вытащил бутылку армянского коньяка «Ахтамар», которую достал Абдулов на представительские нужды и на обмывание особо выдающихся достижений. Разлил напиток с божественным коньячным ароматом по стаканам в неизменных чекистских подстаканниках со щитом и мечом.

— Ну что, солдат, махнем за мир на земле. И чтобы нашим детям не испытать того, что довелось нам.

Чокнулись. Выпили.

— Так что со мной дальше? — спросил Ильясов.

— Сейчас пропуск подпишу. Проедетесь на машине с нашим сотрудником домой. Он изымет у вас облигацию, по миновании надобности вернем.

— Хорошо.

— Или еще по одной махнем?

— Ну, если только на донышке. Мне еще на работу.

Радио выдало очередную порцию новостей.

«В продажу поступили первые экземпляры автомашины «Москвич-408» производства Московского завода малолитражных автомобилей, не уступающие лучшим зарубежным моделям…

Общественными контролерами Киргизии выявлен факт занижения в несколько раз данных о наличии скота в частном секторе. В результате частник, у которого числится в десять раз меньше овец, сдает мясо и шерсть наравне с государством. Частные отары можно встретить и у Амударьи, и на пастбищах Кызылкума. Честные колхозники требуют обуздать обнаглевших собственников»…

Поливанов стоял у окна и смотрел на улицу, за которую сегодня взялась жара. Какое-то двойственное чувство владело им. С одной стороны, обрубалась перспективная версия. Казалось, счастье рядом, а синяя птица махнула крылом и растворилась в небе. Это если красиво сказать. А если по-простому — это называется облом. Притом хороший такой, качественный. Висит мочало, начинай все сначала… С другой стороны — какое-то внутреннее сопротивление возникло у Поливанова, когда он еще изучал материалы на Ильясова. Когда читал биографию этого человека, вместе со всей страной честно разделявшего все беды и горести, честно воевавшего, честно трудившегося. Когда читал документы, где проскакивало: «Ильясов — добрейшей души человек, всегда поможет», «Ильясов видит, человеку грустно, всегда улыбнется, скажет доброе слово». Как профессионал, подполковник понимал, что у человека может быть множество масок — для дома, для работы и для краж и убийств — все разные. Но все равно что-то протестовало в нем, хотелось, чтобы именно этот человек оказался невиновным.

Абдулов поехал изымать облигацию, Ганичев был на выезде, а вечно говорливый Маслов, видя, что в душе начальника гуляют ураганы, притих и решил не лезть со своими ремарками. Если начальнику что надо — сам все скажет. Что просили срочно сделать — опер сделал. А подполковника, судя по всему, день ждет нелегкий.

В кабинет заглянул лейтенант в зеленой форме:

— Товарищ подполковник, вас к замначальника Управления.

— Сейчас буду.

Поливанов взял свой неизменный блокнот в обложке из свиной кожи и направился по коридорам Управления, кивая встречным, которых успел по какому-то поводу узнать за время командировки.

В кабинете его ждали заместитель начальника Свердловского управления Рославлев, замначальника МУРа Лопатин и представитель Управления милиции министерства Сидоров.

«Ну чисто тройка, — усмехнулся про себя Поливанов. — Ревтрибунал. И сейчас придется оправдываться».