Николай Леонов - Шакалы. Роман

— Валяйте, — согласился Станислав, заговорил в трубку: — Добрый день, Мария, некто Крячко беспокоит.

— Здравствуйте. — Женщина сделала короткую паузу, спросила тихо: — Он жив?

Станислав переложил трубку в левую руку, широко перекрестился.

— Бог с вами, Маша! Они живы, здоровы, просили соединить, я выполняю.

— Он не может сам набрать номер?

— Они все могут, Маша! — весело закричал Станислав. — Однако начальники, и положение обязывает.

Гуров выскочил из ванной, отнял у друга трубку:

— Здравствуй, Маша! Прости моего друга, он ошибся в выборе профессии. Ему следовало клоуном…

— Не оправдывайся, сыщик, — перебила Мария. — Просто Станислав понимает, что надо позвонить, а ты — нет!

— Извини. — Гуров подыскивал нужные слова, и возникла пауза.

— Я все про тебя знаю. — Мария вздохнула. — Ты думаешь только о себе.

— Грешен. Прошу, переезжай ко мне, квартира освободилась.

— И меня не убьют, не похитят? — Мария выругалась по-мужски грубо, бессмысленно. — О такой жизни я мечтала всю жизнь.

— Маша, прошу. — Гуров оглянулся, но Станислава в номере не было. — Я прилечу сегодня и сразу приеду домой.

— Хорошо. Жду. Целую. — Мария положила трубку.

Розыскники сидели в ресторане гостиницы, видно, подполковник Попов переговорил с мэтром, обслуживали их безукоризненно. Кроме Станислава, никто не видел, как Гуров зашвырнул через забор взрывчатку, снятую с Игоря Смирнова. Всем было интересно знать, что же конкретно произошло, но Котов и Нестеренко помалкивали, следуя принципу — старшим вопросов не задают. Попов стеснялся, полагая, что полковник-важняк главка скажет только то, что считает нужным.

Гуров расклад отлично понимал, знал, молчать неэтично, все розыскники вместе пахали, сейчас не имеет значения, кто сделал больше. Понимать-то сыщик понимал, но говорить отчаянно не хотелось. Он тянул время, подливая в рюмки коллег, сам практически не пил.

— Я должен был догадаться раньше, — произнес Крячко.

— Конечно, — обрадовался Гуров.

— Лев Иванович, это я не о себе. — Станислав прижал ладони к груди. — Вижу, вы мучаетесь, не знаете, как начать, и я сконструировал для вас первую фразу.

— Ты знаешь… — Гуров проглотил матерные слова.

— Знаю, Лев Иванович, знаю, вы продолжайте. Значит, вы должны были догадаться раньше…

— Должен был, — обреченно произнес Гуров. — Задумано не больно хитро. Контуженный в Чечне, и мать погибла, и наркотики… Я вспомнил о терактах, когда фанатики взрывали себя вместе с жертвой. Но там религия, вера в загробную жизнь. Я не мог сообразить, что парня можно использовать втемную, превратить в снаряд, средство доставки взрывчатки к месту назначения. Союз солдатских матерей использован с фантазией, покойник был человек способный, даже талантливый. Использовать инвалида бойни в Чечне, отыскать подходящего, соответственно обработать парня — дело архисложное.

Оперативники молчали, старались не смотреть на Гурова и друг на друга, словно в происшедшей трагедии была и их вина. Не сдержался подполковник Попов, спросил:

— Разве убийца и палач может быть человеком талантливым?

— Удивляешь, Юрий Васильевич. — Голос Гурова оживился, сыщик обрадовался, что можно уклониться от конкретного дела. — А ты считаешь, что Октябрьский переворот, все кровавые дела в России, затем и в мире организовали бездари?

— Импотенты и мелкие интриганы составляют большинство в Думе, — вставил Крячко. — Ты не отвлекайся, Лев Иванович.

— Ты не прав, Станислав. — Гуров наконец выпил рюмку. — Импотенты сидят на кухнях, обсуждают и критикуют. Если человек пробрался в Думу, он человек действия, другое дело…

— Извини, командир, — перебил Станислав. — Ты не догадывался, однако в решающий момент замысел разгадал.

Гуров взглянул на Григория Котова.

— Случайно. Гриша Котов спорил с Валентином и упомянул о самураях-камикадзе, я увидел Игоря Смирнова, его отрешенность и неожиданно вспомнил слова Гриши. Тут все и сложилось.

Станиславу Крячко не нравилась атмосфера за столом, словно они, розыскники, не вырвали победу, а сидят на поминках.

— У него сложилось! У меня почему-то не сложилось, и у умного Гриши Котова тоже. Вы не думайте, наш Лев Иванович далеко не скромник, он с прибабахом, гений, но не скромник. Я предлагаю выпить за российских сыщиков и за Льва Ивановича лично.

— Заговорил, заговорил. — Гуров усмехнулся, наполнил рюмки.

Выпили, не чокаясь, оживились. Попов спросил: