Николай Леонов - Шакалы. Роман

— Полагаю, Тулин тело в канализационный люк опустил, там их до чертовой матери. — Фокин усмехнулся. — Орлов рогом упрется, но тело друга найдет.

— Может, и найдет, но доказать ничего не докажет, — сказал Соболь и тоже усмехнулся.

Гуров лежал на массажном столе. Молоденькая медсестра осторожно массировала ему спину и постоянно спрашивала:

— Не больно, Лев Иванович? Не больно? Да на вас живого места нет, словно вы под табун лошадей попали.

— Вот и не угадала! — ответил Гуров, прикусывая губу. — Пошел я в консерваторию, хотел фуги Баха послушать. И вдруг люстра, огромная такая…

— Прекратите! — Сестра взяла со столика тюбик с кремом. — Нине вы рассказывали, что были в библиотеке и на вас стеллаж с книгами упал.

— Может быть… Может быть… Сестренка, так ведь что люстра, что фолианты, они же на голову падают…

— Понятно, а на ногах у вас что? — Сестра аккуратно нанесла крем. — Вы рентген делали? У вас точно все ребра, позвоночник на месте?

— Девочка, не надо меня жалеть, я становлюсь слезливым, могу расплакаться. — Гуров неожиданно повысил голос: — А ну, делай массаж, чертовка! У меня симпозиум на носу, а я тут прохлаждаюсь.

— Опять врете! Ученым наше заведение не по карману. У головастиков не бывает такой мускулатуры. Вы работаете охранником у какого-нибудь миллионера, попали в переделку…

— Обижаешь! Я полуинтеллигентный человек, мама наговаривает, что дворянин.

— Сейчас все дворянами стали, — категорически заявила сестра и начала массировать спину по-настоящему. — Хотя верно, на охранника вы не похожи.

— Эй, дочка! Может, я и не то сказал, но ты все-таки аккуратнее, иначе я дирижировать оркестром не смогу.

Гуров плавал, делал массаж, качал мышцы в спортзале, вспоминал, как легко его ломал десантник, и продолжал заниматься через «не могу». Он прекрасно понимал, такой силы, как у Тулина, не приобрести. И возраст не тот, и от природы не так богато отпущено, понимал, но занятий не прекращал. Но, сколько он ни занимался, времени для раздумий оставалось более чем достаточно.

Ежедневно звонил Орлов, и по два раза в день звонил Станислав. Гуров попросил друга зайти к Марии в театр, передать привет, затем, смутившись, что говорит о личном, сказал:

— Перейдем к делу, докладывай.

— Петр возражал, но я, как ты и велел, настоял, и наблюдение за Фокиным сняли, — сказал Станислав. — А за парнем установили круглосуточный контроль. Хотя он практически не выходит из дома. А с Петром я бился как леопард.

— Слушай, леопард, я тебе уже говорил, умри, но достань мне расписание выступлений Президента на ближайшую неделю.

— Лев Иванович, умирать не желаю, а расписание Президента мне никто не даст. И Петру не дадут, и Бардину, я не уверен, что его наш министр может получить. — Станислав помолчал. — Если такая бумага и существует, то в одном экземпляре и хранится у генерала, сам знаешь какого.

— Знаю, от него ничего не получишь. Станислав, ты помнишь Сашу Турина?

— Телевизионщика? — Станислав рассмеялся. — Чего его помнить, когда он чуть не через день вещает по ящику.

— Саша мне кое-что должен, — сказал Гуров. — Разыщи его, скажи, что мне его необходимо видеть.

— Ты представляешь, как он сейчас занят? На носу выборы, а Турин — политический обозреватель.

— Привези его ко мне. Если понадобится, привези ночью. И чтобы никто об этом не знал, даже Петр.

— Если Турин упрется, везти в наручниках?

— Оставь свои хохмочки, Станислав, — строго сказал Гуров. — Я сказал, привези Турина ночью, не надо, чтобы его здесь видели.

— Хорошо, привезу. — Станислав смешался. — Лев Иванович, люди меняются. Турин сегодня крупная политическая фигура. Он может отказаться.

— Это твоя проблема, Станислав. У тебя сегодняшняя ночь и завтрашняя, больше времени у нас нет.

— Я его привезу. — Станислав пробормотал нецензурное и положил трубку.

Турин сидел в номере Гурова, чуть заикаясь, говорил:

— Вы мне однажды спасли жизнь, за это спасибо, но она вам не принадлежит. Вы знаете, что ваш человек ударил меня в живот, я думал…

— Станислав очень умный парень. Он прекрасно понимает, что твое лицо является достоянием России.

— Я общаюсь с президентами и премьерами…

— Саша, давай отложим данный разговор на потом, сейчас о серьезном, — перебил Гуров.

Турин был парнем умным, понимал, без серьезных оснований полковник не приказал бы привезти человека среди ночи. Злость на Станислава прошла, но гонор еще сохранился.