Павел Маленёв: Тайна, похороненная в бетоне

А потом в сердце закралась тревога: «Почему это Пасленков меня не замечает? Почему в исполком не зовут, не сообщают ничего?»

Пошла сама в исполком. Секретарша ее помнила, доложила председателю. А когда вышла из кабинета, заявила: «Вас, таких бомжей, в городе много, всем не поможешь!».

«Да, правда, всем не поможешь! — качала головой Мария Васильевна, когда пришла на Пасху в церковь на всенощную и увидела председателя со всей его исполкомовской свитой, стоящего высоко, на хоральной галерке, с горящими свечами. «Потому вы и пришли у Иисуса Христа прощения просить! Только вот почему же все братья и сестры внизу, в тесноте стоят, а вы наверх забрались, подальше от прихожан?» — размышляла она, а потом догадалась: «А-а, это чтобы их молитвы быстрее до Всевышнего доходили!»

Ей ли в душевной простоте можно было догадаться, что у руководителей входила в моду традиция демонстрировать близость к народу своим присутствием на церковных праздниках?

Встретила потом Маруся на вокзале Стылого, с мешком моркови. «Покараулишь мешок, — попросил он, — я в туалет сбегаю?» Разговорились. Он и привел ее в подвал. Теперь, как–никак, она бывает сыта. Даже койка своя есть! И любовь к Богу, которой она прониклась, регулярно посещая церковь.

ВОТ и сейчас Маруся, отойдя от «стола» в подвале, перекрестилась: «Хлеб наш на–сущный даждь нам днесь…» Ей очень хотелось чего–нибудь мясного, и она с тайной завистью наблюдала, как Бородатый, Стылый, этот парень в «Аляске», Шавка, Ляпуха и другие ели с хлебом сало и колбасу. Но игру в карты она считала грехом, а, тем более, ту забаву, которую предложил этот молодой пришелец.

— А как сдавать? Ваши жмурики в стос [22] Стос, терц, трынка — карточные игры. или терц* играть умеют? Нет, не умеете, бобики! Это игры не для марехи [23] Мареха — низшая каста у заключенных. . Банкую в трынку!

— Шавке не сдавать! — сказал Бородатый.

— Я решаю! — возразил парень.

— Танька, чеши отсюда, ну, быстро! — скомандовал Бородатый.

Парень грохнул кулаком по краю импровизированного стола — чашки, стаканы, бутылки, закуска — подскочили, посыпались со звоном на бетонный пол.

— Ты, фрайер [24] Фрайер — здесь не принадлежащий к элите преступ–ного мира. дешевый, против Стеши прешь? Забыл, как я тебя, фуганка [25] Фуганок — доносчик. , в зоне от правилки спас?! — Он ударил Бородатого в лицо. Из разбитой губы засочилась кровь.

ТАК его били и в зоне, когда узнали, что он залимонивает [26] Залимонивать — утаивать. у зэков в раздатке сахар. Но били умело, способом, называемым «моргушкой», который на лице не оставляет синяков. А потом и «правилку» заработал…

В зоне свои законы, причем подавляющее большинство — неписаные. На нарушение писаных могут закрыть глаза, но если преступил вторые, то, по молчаливому сговору, нарушитель подвергается жестокому преследованию как со стороны зэков, так и лагерного начальства. А правит бал круговая порука. И еще неизвестно, кто от кого больше зависим. Головка [27] Головка — главари преступного мира. на воле постоянно подпитывает из общака попавших в тюрьмы и исправительно–трудовые лагеря — через начальство, через вольнонаемных, работающих вместе с зэками. Пачками присылают наркотики, вкус которых знают даже часовые, стоящие на вышках. Деньги, рубли, СКВ идут несчитанными. Профессионалы–мастера (чеканщики, ювелиры, резчики), отбывающие срок, изготовляют и сбывают на волю продукцию такого качества, что порой ставят в тупик таможенников–искусствоведов на границе, когда ее вывозят. Конечно, ни в ту, ни в другую сторону, ничего не может попасть без «навара» для посредников.

Бородатый, после того как его застукали в зэковской живопырке [28] Живопырка — столовая. , чьими–то заботами со стороны начальства был переведен поваром в столовую для обслуживающего персонала, на блатном языке — он стал «придурком», то есть заключенным, работающим в составе обслуживающего персонала. Столовая находилась по ту сторону колючей проволоки, но её территория примыкала к лагерю, и на работу Бородатый ходил без конвоя.

Как–то кончилась на кухне соль, завпроизводством на месте не оказалось, кладовщик куда–то исчез, и Бородатый сам пошел по подсобкам. Все было заперто, и Бородатый, прислонившись в каком–то закутке к дощатой стенке, стал закуривать. Вдруг он почувствовал, что доски под его плечом шевелятся. Тронул одну — сдвинулась на верхнем гвозде в сторону.