Георгий Петрович - Шустрики и мямлики

Аборигены изумляют. Спрашиваю больную о происхождении у неё веселого гонококка. «А я затаилась», – отвечает.

– Это как?

– А вы что, не знаете, что если во время этого дела затаиться на два децибела, то обязательно дурную болезнь поймаешь? – говорит, и всё это с гонором и как бы ко мне с презрением за моё невежество.

– Может быть, вы и создаете с вашим партнером шум в два децибела по ночам, но уверяю вас, что венерические заболевания от этого не возникают.

Ну, хватит о них, надоели! Звонил Соломон, приедет крестьян протезировать. Я ему больных пока санирую. Рву зубы и лечу, чтобы он сразу же смог работать начать. Все пока. Целую – Вадим.

P. S. Умерла Тина Шмидт, ну, которая святая. Интереснейшая смерть. Потом расскажу.

P. P. S. Скотник Глухов бросил камень в окно. Не камень, а полкирпича. Знаю, что он, а доказать не могу. Заделал подушкой дефект, кровать отставил подальше от окна – так спокойнее.

Братан, привет! Приезжал Соломон зубы вставлять. Я с ним немного оконфузился. Помогал мостик шлифовать, чуть перестарался, поднажал немного и перфорировал коронку с нёбной стороны. Дырочка малюсенькая, видно только, если на свет посмотреть, даже зонд не входит. Короче, поставь на фосфат-цемент, сто лет простоит, владельца переживет. Ну, подмигнул Соломону, показываю, что, мол, ерунда, можно поставить, и больной ни в жизнь не заметит. А Соломон как зыркнет на меня: «Знаешь, доктор, почему я всю жизнь левую работу делаю, в том числе и рыжее, и ни разу не сидел? Потому что я никогда не делал фуфло!» и выбросил протез в помойное ведро.

Рыжее – это золото. А, вообще, он действительно работает, как ювелир. Знаешь, откуда у Соломона деньги? Да потому, что он, как и все его единоверцы, любую работу делает мастерски, будь он портной, сапожник или стоматолог. Всё, всегда высший класс. Так что учи ортопедию. Знаешь, сколько Соломон за неделю заработал? Больше, чем я за год. Широко живет. Мы тут с ним под дождь попали. Промокли до нитки. Он завел меня в универмаг. «Раздевайся», – говорит. Крикнул девкам, чтобы принесли всё по размеру. Оделись во всё новое. Я думал взять мокрую одежду с собой. Смотрю: а он свою не берёт. Бросил всё в угол и пошёл к выходу. Ну, мне неудобно было перед ним крохобором выглядеть, пришлось тоже всё бросить. Жалко джинсы, но зато не опозорился. Соломон мне перстень-печатку отлил. Кольцо золотое, печатка – платиновая. Ему золотой песок в спичечном коробке один гонец из Чусового при мне передал. Он ему регулярно товар поставляет. На печатке изображена Фемида.

– Смотри, Вадим, и не обольщайся, – сказал Соломон, – что если она с завязанными глазами, то значит – беспристрастна. Справедливости нет, не было и никогда не будет.

– Почему?

– А потому, что со времен римского права и поныне судебный вердикт выносится на основании свидетельских показаний. А свидетели врут: кто за деньги, кто со страху, кто из зависти, кто по глупости.

Взял он с меня чисто символическую цену – сто пятьдесят рублей, хотя стоит такая работа в несколько раз дороже. Судя по тому, как он вёл себя в универмаге, он не жадный, но: «За работу, – говорит, – всегда бери деньги, если хочешь, чтобы тебя уважали. Никогда и ничего бесплатно! Если не берешь, значит, свой труд не ценишь».

Он мне ещё деньжат подкинул за то, что я ему больных санировал, хотя я все равно ведь обязан это по долгу службы делать. Мне же государство за это деньги платит. Хотя, что это за деньги? Слезы! По сравнению с тем, что Соломон зарабатывает.

Ну, все, братан. Вызывают на дорожно-транспортное происшествие.

P. S. Глухов нагадил на крыльцо. Оставил записку: «Это милый насрал за измену». Левой рукой писал, чтобы по почерку преступление не раскрыли.

Братан! Работать врачом вообще-то можно. Тут главный инженер Сычев приходил с любовницей от гонореи лечиться. Он вавочку на курорте поймал и мадам заразил, а у неё муж-экономист из нашей деревни сейчас на курсах повышения квалификации. Ну, пролечил их срочно. А то была бы семейная драма неминуемо. Всё сделал честь по чести, даже провокацию устроил гоновакциной, ну, и, конечно, контрольный мазок.

Я его сам покрасил, взял у лаборантки втихаря: фуксин, генцианвиолет, спиртиком мазок зафиксировал и под микроскопом его посмотрел. Полное клиническое выздоровление. Ну, конечно, деньги совали – я не взял. Так они меня на день медика в ресторан затащили. Вздрогнули славно. Я хотел расплатиться, но Сычев не позволил.