Тору Миёси - По законам железных людей

У нас не положено пользоваться редакционной машиной в личных целях и я добрался до места на такси. Йоко была у следователя. Поэтому я сначала поговорил с заместителем начальника полиции. Иногда полезно иметь при себе служебное удостоверение.

— Игата?.. Вы к нам по делу о самоубийстве?

— Самоубийство?

— Да. Он прыгнул с крыши своего дома. На него наткнулся спозаранку разносчик газет. Документов при нем не оказалось. Потом пришла домой его сестра и все стало на свои места.

— Вы уверены, что речь идет о самоубийстве?

— Так мне доложено. У меня нет основания не доверять следствию.

— Видите ли, я знаю сестру… покойного. Я здесь по ее звонку. И с Игата Такити я был знаком. Он не был похож на человека, способного наложить на себя руки.

— Следствие разберется во всем, — ушел от ответа мой собеседник, дав понять, что ко мне лично у него вопросов нет.

Я прошел к начальнику следственного отдела Аои. За стеной давала показания Йоко. Чтобы не думать об этом и по репортерской привычке, я решил не терять времени даром.

— Скажите, Аои–сан, относительно причины смерти нет сомнения?

Слова могут быть самые безобидные. Тут важна интонация, которая на ровном месте может сбить с толку.

— Вы о чем? Если о докладе постового, так он без году неделя в полиции.

— Так это у него по неопытности? — подыграл я втемную, пока еще не понимая что к чему.

— Естественно. Подумайте сами. Часов в шесть разносчик обнаруживает труп и сообщает на ближайший полицейский пост; постовой идет на место и, не разобравшись, поднимает шум, что произошло убийство. Будь он не новичок, его бы сразу заинтересовал факт, что не было крови…

— Не было крови? Разве такое бывает? Упасть с высоты на бетонное покрытие и без крови! Потрясающе.

— Ну и что? Если бы его столкнули, он летел бы как попало, тогда одно дело. Другое — прыжок вперед ногами, при слабом сердце шок, паралич сердца. Не долетев до земли, человек уже покойник.

— Спасибо за информацию. Скажите, Аои–сан, а как было установлено, что он упал с крыши?

— Очень просто. На каждом этаже есть лоджии, но двери закрываются изнутри на ключ. Так что методом исключения…

Итак, Такити упал (был сброшен?) с высоты девятого этажа. Аои уверяет, что кровь в таких случаях необязательна. Открылась дверь и из соседней комнаты в сопровождении следователя вышла Йоко. Увидев меня, она заплакала. Получив короткий рапорт от сотрудника, Аои обратился к Йоко:

— Когда понадобится, мы свяжемся с вами. Сейчас вы свободны.

— Пойдем, — сказал я, обняв Йоко за плечи. Мне было наплевать, что подумает на этот счет токийская полиция. На улице первое, чю я услышал от нее, были слова:

— Его убили. А следователь даже не пожелал как следует выслушать меня.

Один из моих коллег, которому довелось работать спецкором в Нью—Йорке, говорил, что в Штатах на каждые семь минут приходится одно убийство. У нас, конечно, с этим не так круто. Хотя в последние годы и у токийских розыскников прибавилось работенки. Знаю это не с чьих–то слов, а по роду службы. Повидал я этого. Но, признаюсь, общение с фактами насильственной смерти не выработало во мне хладнокровия.

В первой попавшейся закусочной, куда я привел Йоко, чтобы хоть немного успокоить ее и, если позволит ее состояние, поговорить с глазу на глаз, было пусто. Хозяин за стойкой, из обслуги — молоденькая официантка. Эта густо накрашенная особа не располагала к себе и явно была взята сюда не от хорошей жизни. Как большое одолжение она принесла меню, а когда Йоко не захотела еды и я заказал два кофе, надо было видеть эту фурию

Йоко сидела, опустив голову, вся в тоскливых думах.

— Это моя вина, — начал я, не совсем уверенный в том, что говорю. — Если бы ты вернулась домой вовремя, возможно, Такити был бы жив.

— Твоей вины нет никакой. Была бы я дома, не была — все равно.

— То есть как все равно? Не хочешь же ты сказать, что он был обречен?

Йоко не ответила. Но интуитивно я уловил: да. На мои слова о том, что полиция, как видно, настроена держаться версии самоубийстве и нужны будут веские аргументы против, только откуда их взять и есть ли таковые в природе, Йоко вдруг резко подняла голову и, глядя на меня в упор, произнесла:

— Они есть.

— Что ты имеешь в виду? — у меня даже сердце замерло.

— Брат не мог покончить с собой.

К доводам такого рода следствие, как правило, относится без должного внимания. А зря. Я виделся с Такити один раз, и он не показался мне человеком, подверженным рефлексии, Йоко намекнула, что у него могли быть неприятности. В жизни катастроф, безвыходных ситуаций гораздо больше, чем попыток решения проблемы таким радикальным способом.