Сергей Белошников - Ловкач и Хиппоза

Я понимала, что надо найти хоть какой-нибудь выход из всей этой ситуации. Выход, который спасет мне жизнь. Он должен был быть, а если, на первый взгляд выхода и не было, то я его обязательно должна была его придумать. Ведь несмотря на панику, меня охватившую, я не собиралась просто так сдаваться – на милость этим уродам. Хотя какой там милости от них ожидать, от этих хладнокровных ублюдков и убийц.

Утренняя придумка про визит в ФСБ уже не казалось мне столь удачной. И не без оснований. Раз подручные Антонио не постеснялись мгновенно и нагло убрать в общем-то не очень опасных свидетелей (прости, Катерина, что я тебя так называю), предварительно вытащив из них всю необходимую информацию, говорило о многом. Присутствие в подвале колумбийских ребят, сам полуколумбийский дон Антонио, его миллионерский дом и, наконец, допросы с пристрастием – дело пахло керосином. Вернее, ну, о-очень большими деньгами. А когда пахнет большими деньгами, я не очень-то я верю в могущество бывших кагэбешников. Но дело даже не в этом.

Дело было в том, что я наконец вспомнила, где я видела Светловолосого и кто он такой.

Он был в гостях у нас дома, приходил по каким-то делам к папуле. Эдак месяца четыре тому назад. А потом папуля по секрету сообщил нам с мамулей, что Светловолосый какая-то там суперважная шишка в нынешнем КГБ-ФСБ. Полковник.

Владимир Николаич его звали. Точно, Владимир Николаич. Эфэсбэшный полковник, который по уши залез в контрабанду колумбийского кокаина и замазан теперь так, что ввек не отмоется. Сука! Я тебя похороню!..

А потом я припомнила лицо моего сладкоречивого дружка-убийцы Антонио, его громил-телохранителей, Катерину, и на меня внезапно накатила неимоверная злоба, жажда мести и желание немедленно действовать. И это не смотря на то, что голова до сих пор разламывалась от боли и к горлу постоянно подступала тошнота – меня видимо, все-таки контузило при взрыве. Хотя я толком и не знаю, что это за зверь такой – контузия.

А какого черта мне вообще что-либо придумывать? – вдруг поняла я. Ведь уже есть масса примеров для подражания! И я стала лихорадочно припоминать, что в подобных ситуациях делают крутые герои и особенно отчаянные героини всяких там кинотриллеров и могучих зарубежных и отечественных книг-бестселлеров.

Информации вспомнилось столько, что впору было завопить, как сумасшедшей если не от радости, то по крайней мере от вспыхнувшей надежды на спасение. Я поняла, что все это надо записать, пока не забыла. Прихрамывая (видимо, зашибла ногу, когда грохнулась во время взрыва), я вышла на первой же станции (это оказалась "Кутузовская"), нашла укромный уголок и, плюхнувшись на скамейку, стала рыться в сумочке в поисках ручки и клочка бумаги. Я их нашла, но нашла и еще кое-что, заставившееся сердце забиться сильнее (но не от любви, нет): фотографию Антонио с телемонстром, которую я у него по случайному наитию увела с каминной полки. Очень хорошо! Фотография этой смазливой сволочи придаст, надеюсь, большей убедительности моим словам.

Я коротко записала на чистой странице записной книжки все, что припомнила и что мне надо было немедленно сделать.

Итак, по-порядку. Во-первых, надо было найти временное пристанище. На день, максимум на два. Да такое, чтобы никто даже не заподозрил, что я могу там находиться. Зарубежные источники рекомендуют в таких случаях тихие скромные гостиницы на окраине города, но в моем случае это не проходило. Паспорт у меня, кстати был с собой, но светить свою фамилию в каком-нибудь отеле было бы полным безумием. Теперь о деньгах: я быстро порылась в кошельке и пересчитала наличность. Рублями и баксами набралось что-то около ста двадцати долларов. Не густо. Плюс к этому моя кредитная карточка "Visa" и случайно завалявшийся рулеточный жетон, кажется из казино "Вавилон". Вряд ли жетон пригодится для моих далеко идущих планов, а на карточке, насколько я помнила, оставалась сущая ерунда после моего позавчерашнего крутого шоппинга. Да и не стоило ей пользоваться – во многих шпионских романах хитрые враги отслеживали какого-нибудь второстепенного героя-неудачника как раз по тому, что он рассчитывался кредитной карточкой. А потом непременно находили и – ба-бах! Из пистолета с глушителем. Чаще всего, когда он, голый и беззащитный, мылся под душем. Или отведывал на Багамах каких-нибудь там лангустов под белое вино, будучи в полной уверенности, что он уже в безопасности. И опять же в затылок – ба-бах!

А я не второстепенный, я главный. И мне надо быть в сто раз осторожнее.