Владимир Царицын - Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

У Кати снова появилась няня. Теперь молодая и красивая. Она приходила к Самсоновым каждый день и уходила домой только на ночь, а в те дни, когда Андрей Валентинович не ночевал дома или улетал в командировку, она ночевала в их квартире. В обязанности няни, кроме ухода за Катюшей и её, так сказать, воспитания, входила домашняя уборка и готовка.

Готовила няня отвратительно, а прибиралась в квартире быстро и небрежно, словно не сама сюда пришла деньги зарабатывать, а её привели силком и заставили отбывать повинность. Катю же она не воспитывала; в лучшем случае, присматривала за ней: как бы не выпала из окна третьего этажа, а так как Катя выпадать из окна не собиралась, то и проблем у няни с присмотром не было никаких. Катя была предоставлена самой себе. Она играла в игрушки, рисовала папу и, неосознанно, вырабатывала в характере основы самостоятельности и независимости.

Няню, а точнее, домработницу, звали длинно, и, как казалось Катюше, некрасиво — Элеонора Владиславовна. Поэтому Катя её никак не называла. Элеонору Владиславовну это злило, и вообще взаимоотношения няни и Кати были натянутыми и сухими. А чаще их просто не было — вообще никаких взаимоотношений.

И ещё Катя сильно ревновала любимого папулю к этой белобрысой, худой и губастой тётке. Она замечала взгляды, которые иногда отец бросал на Элеонору и гадкие, как ей казалось, ответные улыбочки и ужимки домработницы. Как-то раз она предложила папе:

— Пап, а давай, Э-ле-о-но-ры Вла-ди-сла-во-вны, — она произнесла имя и отчество няни-домработницы по слогам, — давай, её больше не будет.

— Как это? — не понял Андрей Валентинович.

— Пусть она к нам не приходит.

— А кто будет присматривать за тобой в моё отсутствие? Кто будет тебя воспитывать?

— А меня не надо воспитывать. Я воспитанная.

— Ну… — замялся отец.

— Суп из пакетов я сама варить буду. И в магазин ходить.

— А в доме убирать?

— И убирать я.

— Но тебе же учиться надо. Первого сентября в школу пойдёшь, в первый класс.

— Плохая она. Не хочу, чтобы Элеонора Владиславовна здесь была, — Катя снова произнесла ненавистное имя по слогам.

Папа смутился и ничего не ответил.

А вскоре произошло то, что вначале сильно расстроило Катюшу и показалось ей очередной неприятностью, а чуть позже она поняла: это никакая не неприятность, это катастрофа!

Элеонора, или Нора, как её стал звать папа, осталась у них ночевать. Папа был дома, а Нора осталась у них. Катя увидела её утром, выходящую из папиной спальни, растрёпанную, но с довольной улыбкой на пухлых красных губах. На ней была папина рубашка. Несмотря на свой дошкольный возраст и полное отсутствие информации в вопросах взаимоотношения полов, Катя сразу всё поняла.

Это было утро субботы. А за завтраком папа сказал:

— Катюша. Тётя Нора теперь будет жить у нас постоянно. Надеюсь, что вы с ней будете ладить.

— Конечно, любимый, — приторно улыбнувшись Кате и приобняв Андрея Валентиновича за плечи, сразу расставив все точки над «i», ответила за Катю Элеонора. — Мы обязательно поладим с нашей Катюшей. Правда, Катюшенька?

Катя закашлялась, подавившись бутербродом с сырокопчёной колбасой, и, швырнув его на стол, выбежала с кухни.

С этого дня отношения между Катей и Норой из натянутых превратились в откровенно враждебные. Причём совершенно откровенно игнорировала новоиспечённую «маму» Катюша, а Нора действовала исподтишка. Что-то нашёптывала Андрею Валентиновичу на супружеском ложе, ябедничала, даже проливала крокодильи слёзы, сокрушаясь, что как ни старается наладить контакт с падчерицей, как ни пытается доказать свою любовь — всё без толку. Все слова — как в вату уходят, всё внимание мимо, не оценивается и не замечается.

Часть правды в словах Элеоноры была, но только часть. Никакой любви она к падчерице не испытывала и не проявляла, и контакта никакого налаживать не собиралась. Если она и разговаривала с Катей, то только тоном приказа. Зато при Андрее Валентиновиче пела соловьём и сюсюкала, с Катей как с маленькой. Люб о й бы увидел в поведении Норы неискренность, но Андрей Валентинович, казалось, ничего не замечал.

Отношения Кати с отцом стали портиться, её безграничная любовь к нему притупилась, а вскоре и вовсе ушла.

Это произошло примерно через год после его женитьбы на Элеоноре Владиславовне. Странное дело: из худой за этот год Нора превратилась в толстую. Живот у неё стал большой и уродливый. В один прекрасный день Нору увезли на «скорой», а когда она вернулась домой, то вернулась не одна. Нору привёл папа, а в руках у папы был голубой свёрток. Почти сразу из свёртка раздался противный писк, и Катя узнала, что у неё теперь есть братик, и зовут этого братика Владиславик. Новорождённого назвали так в честь Нориного папы.