Владимир Царицын - Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

— Приезжай. Можешь и без продуктов приехать. Просто так приезжай. Ты нормальный мужик, Гоша.

— Приеду, обязательно приеду.

Сидоров прожил на даче до весны…

Первым, с кем решил встретиться Алексей Сидоров, был капитан Мотовило, опер из районного отделения милиции.

Шёл шестой час вечера, и, скорей всего, Гоша Мотовило был ещё на работе. Подойдя к отделению, Сидоров некоторое время постоял на крыльце, покурил, понемногу вытравливая из сознания бомжа и приводя себя в состояние человека, которому нечего бояться милиции. Докурив, выбросил окурок, и, решительно открыв дверь, подошёл к окошку дежурного. Дымчатые очки, добытые Окрошкой, оказались с небольшими диоптриями и слегка резали глаза, но Сидоров всё-таки надел их, маскируясь под законопослушного легального гражданина.

— Здравствуйте господин старший лейтенант, — поздоровался он с молоденьким коротко стриженым старлеем, — как мне увидеть оперуполномоченного капитана Мотовило?

— Капитана Мотовило? — переспросил дежурный мент, усмехнувшись. — Оперуполномоченного? У нас такого нет. Начальник криминальной милиции майор Мотовило есть.

— Ах, да, да! Конечно, майора, — поправился Сидоров. — это я по привычке. Извините.

— Ничего себе привычка! Мотовило уже, почитай, год, как майор, — старлей внимательно посмотрел на Сидорова, но внешний вид посетителя не вызвал у него подозрений. — У вас заявление, гражданин?

— Нет. Мне просто надо увидеть майора Мотовило. Сообщите, пожалуйста, Георгию Ивановичу, что его хочет увидеть Сидоров. Сидоров Алексей Алексеевич.

— Хорошо, — буркнул старлей, — посидите вон там, на стуле.

…Тогда, в двухтысячном, капитан сдержал слово: приехал на дачу к Сидорову перед самым Новым годом. Привёз огромную сумку с продуктами, такую, с которыми мотаются челноки по заграницам. В сумке было много всяких вкусностей: большой шмат сала, консервы, пакет с домашними пирожками с капустой, сухая колбаса. Ещё там была бутылка коньяка и бутылка шампанского.

— Это тебе гостинчик к празднику.

К сожалению, посидеть и поговорить им не удалось: Мотовило торопился, он должен был отбыть в командировку в Чечню буквально через несколько часов.

— Они охренели? — возмутился Сидоров, имея в виду Мотовиловское начальство, — Перед самым Новым годом?

— Служба, — развёл руками капитан и браво добавил: — Безопасность Родины превыше всего.

Мотовило уехал и больше на даче не появлялся. Сидоров решил, что больше его не увидит. В том, что Мотовило о нём не забыл, и обязательно бы приехал, если б смог, Сидоров не сомневался, но Чечня — то место, откуда порой не возвращаются.

И всё-таки они встретились в третий раз. Года два назад.

Сидоров был на тот момент не только бомжом, но и главным среди обитателей «Искры». Его, в числе других бомжей, загребли менты и поместили в обезьянник в рамках операции «Чистота городских улиц и скверов». Какая-то шишка из Москвы приезжала с проверкой, вот они и попали под раздачу. Мотовило, проходя мимо обезьянника, сразу узнал Сидорова и дал дежурному команду выпустить бомжей на волю, взяв с них железное обещание в течение суток не вылезать из своих нор.

— А если кто нарушит это торжественное обещание, — грозно сказал он и показал всем свой убедительный кулак-аргумент, — того буду дуплить лично. И до посинения.

А потом подошёл к Сидорову, и, демонстративно пожав руку, как старому знакомому, отвёл в свой кабинет. День только начинался, и капитанская фляжка была наполнена коньяком доверху. И сигарет было, как всегда — две пачки.

— Я приезжал к тебе по весне, — сказал Мотовило, — но тебя на даче не было. Раньше приехать не смог. Ранен был, в госпитале отлёживался. А потом дела закрутили. Служба. А ты, я вижу, решил побомжевать малость?

— Релаксация.

— Ну-ну. У каждого свой срок… релаксации.

Мотовило не лез Сидорову в душу, не призывал покончить с бродяжничеством и вернуться к нормальной жизни. О Катерине разговора не заводил, и если бы Сидоров сам не спросил, то и не узнал бы, что заявление Катерина забрала, и искать Сидорова, хотя бы для того, чтобы с ним развестись, не стала. Так и осталась его женой. А с Альфредом живёт в гражданском браке, как говорят церковнослужители: во грехе живут. Да, и не смогла бы Катерина за Альфреда замуж выйти, с Сидоровым-то она в церкви венчана. А это кое-что значит.

Тем не менее, на дачу за Сидоровым в ту долгую, мучительно долгую для него зиму, она не приехала. Капитан Мотовило сообщил Катерине, что нашёл её мужа, но она не приехала. Гордая. Вычеркнула, значит, вычеркнула. И точка. А может, ей было просто наплевать на него? Но и ему, Сидорову, тоже наплевать, он тоже вычеркнул её из своей жизни.