— А Светик твой не придёт. У неё именно сегодня начались критические дни. Такая неожиданность! Ты огорчён, любимый?
Сидоров не стал оправдываться и врать, аккуратно положил на стол несколько купюр, расплачиваясь за несъеденный ужин, и молча вышел из ресторана.
Он завалился в казино и играл там в «Блэк Джек» до середины ночи, опровергая народную мудрость, что если не везёт в любви, обязательно повезёт в картах. Проиграл он всё, что у него было в бумажнике и ещё тысячи полторы, которых в бумажнике не было. Карточный долг — святой долг. Сидоров направился домой, чтобы взять из своего личного сейфа тысячи три зелёных — вернуть долг и продолжить игру.
Катеринин «Пежо» стоял во дворе, значит, она дома. Спит, так думал Сидоров, тихо открывая ключом входную дверь.
Взяв деньги, он уже собирался уходить, как вдруг из спальни до него донёсся до боли знакомый протяжный стон. Это Катерина стонала, и явно не от боли. Она всегда так стонала, испытывая оргазм.
Сидоров сразу всё понял. Он присел на краешек дивана, трясущимися руками достал сигареты, закурил. В спальню он подниматься не решился, боялся увидеть то, чего видеть не хотел.
Надо было бы встать и потихоньку уйти, но ноги не слушались. Он сидел, курил, и чувствовал, как его душу заполняет холод, вытесняющий всё, что там было до того, как он услышал стон. Сигарета быстро сгорала, пепел падал на ковёр и на его брюки.
Катерина вышла из спальни, Сидоров услышал её лёгкие шаги у себя над головой на втором этаже, и, пересилив себя, встал. Он хотел покинуть дом незамеченным, но Катерина, по-видимому, уловив запах табака, быстро спустилась вниз. Она была абсолютно голая. Её красивое тело, на которое Сидоров никогда не мог смотреть без мгновенно вспыхивающего дикого желания, теперь вызвало в нём отвращение. Отвращение и какое-то удушье. Его чуть не стошнило.
— О, любимый! — притворно изумилась Катерина и странно улыбнулась, улыбка показалась Сидорову похабной, — Я думала, что ты закончишь игру не раньше четырёх. А теперь только… — она взглянула на большие пристенные часы с маятником, стоящие в углу холла, — без четверти четыре. Неужели все деньги проиграл?
Сидоров не ответил. Он понимал, что её слова — игра, что Катерина хотела этого, хотела, чтобы он застал её с любовником. Чтобы больней! Чтобы насмерть.
Окурок припалил пальцы, Сидоров бросил его на пол и растёр ногой.
— Зачем? — выдавил он из себя, — Зачем ты это сделала?
— Ты о чём?
— Брось. Я же не полный идиот.
— Полный, — возразила Катерина, — к сожалению… Только полный идиот может променять меня, — она резко и гордо вскинула голову и её тугие, почти девичьи груди подпрыгнули вверх, как два теннисных мячика, — на смазливую малолетку.
Сидоров мог бы возразить, сказать Катерине, что он ей не изменял, и что он… Нет, это выглядело бы очень глупо, ещё глупей, чем признаться в измене.
— И ты решила изменить мне в отместку, — пробормотал он.
— Изменить? Нет, дорогой, я тебе не изменяла, я просто решила тебя заменить. Хочешь узнать на кого?
— Нет. Не хочу, — ответил Сидоров.
— А я хочу, чтобы ты знал. Альфред! — громко позвала она своего любовника, — Спустись-ка в холл.
— Альфред? — удивился Сидоров, — Ты изменила не только мне, ты ещё и вкусам своим изменила.
— Я тебе не изменяла, — повторила Катерина. — Мне некому было изменять. Ты перестал для меня существовать с того момента, как я узнала о твоих похождениях.
«О каких похождениях?!» — хотел закричать Сидоров.
— Если напряжёшь память, ты вспомнишь мои слова, — продолжала Катерина, — которые я тебе сказала в день нашего венчания. Ну же, напрягись!
Сидоров помнил. Она сказала тогда ему в ответ на его клятву любить вечно, что никогда не простит, если в его жизни появится другая женщина. Даже в том случае, если это будет с его стороны сиюминутным увлечением. И повторила по слогам: «НИ-КОГ-ДА!».
— А вкусы? — Катерина пожала обнажёнными плечиками. — Не в этом дело. Альфред Молотилов прекрасный коммерсант и неплохим любовником оказался, — И добавила с язвительной улыбкой, чтобы добить, — кстати, лучшим, чем ты, дорогой.
— Врёшь! — выдохнул Сидоров, — Врёшь, тварь!
Катя снова пожала плечами и не ответила.
Альфред долго не спускался к ним, наверное, опасался быть покалеченным законным супругом Екатерины Великой. Наконец спустился по лестнице полностью одетый, даже про галстук не забыл.
Сидоров критически посмотрел на новоиспечённого Катиного бой-френда. Такого соплёй перешибить можно — тонкий и звонкий, с испариной на лбу и перепуганный насмерть.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу