Андрей Молчанов - Форпост

– А я впервые говорю с заблудшим пасынком Америки. И чувствую сейчас ее суть, исходящую от тебя. Вот мы и столкнулись: две цивилизации. Две разные природы. Непримиримо чужие.

– В чем разница? – спросил Серегин.

– За нами, русскими, века истории и культуры, – сказал Федор. – Когда у нас процветал в своем великолепии Большой театр, Штатов, как таковых, еще не существовало. Их культура – тотальное заимствование. Их цель – перекройка мира сообразно интересам их бизнеса. Их религия – религия доллара, обязательная для всех. Отступивший от нее тут же оказывается на помойке, в кювете и погибает. Америка – территория зарабатывания денег, тут же уплывающих у ее рабов сквозь пальцы. Там повсеместно декларируются главные ценности, такие, как труд, патриотизм, семья… Как и в Европе, сателлите Штатов. А что выходит на поверку? Торжество извращений, утрата национального под давлением негров и арабов, использующих идиотизм демократии. Американское же нивелирование личности во имя доллара – иллюзорной бумажки – вообще путь в ад. А если этот ад победит, что будет? Глобальная деградация Божьей идеи?

– Насчет Америки это вы зря, – возразил Серегин. – Там тоже есть крепкие общины.

– Я повидал их, – кивнул отец Федор. – Потратил на это деньги и время. Дабы непредвзято разобраться во всем. Был у дремучих мормонов, у баптистов с их театром вместо церкви, был в Пенсильвании у амишей, где пашут землю на лошадях, ездят в кибитках и носят средневековые германские одежды, соблюдая традиции прапрадедов, и где молятся по домам за закрытыми дверьми… Краеугольная икона между тем везде одна и та же – доллар… Единственно, наличие тамошних религиозных сообществ отвлекает паству от бандитизма. Это роднит их с православием.

– А чем отвлекает-то? – спросил Серегин.

– Чем? Главной сдерживающей силой: страхом возмездия. На этом страхе держатся все государственные уклады и законы, армейское единство и семья, где у старшего имеется плетка для непослушного младшего. Тут стоит заметить, что, если бы не мы с Кирьяном, наш анклав давно бы стал крупной криминальной вотчиной, каких десятки в стране. Но Бог вразумил нас ступить на иной путь. Он будет долгим. Здесь – один из форпостов настоящей России. Хотя порядок тут, не скрою, тоже держится на страхе и на авторитете вождя, перед которым трепещут. Все те, кто пришли на смену Сталину, были объектами насмешек среди народа. А он – никогда, потому что олицетворял эпоху, а эти же – времена и моменты. Он внушал любовь, ненависть, восхищение, ужас, но никак не пренебрежение. Потому что строил империю, а не виллы для себя и своих подручных. Потому что был личностью. Хотя, как понимаю теперь, любая личность – это совокупность страхов и ее попыток отвлечься от них… Сталин – не исключение.

– С этим соглашусь, – сказал Серегин. – А вот с другим… Вокруг вас чужеродная вам страна, и вы лишь ее экзотическая часть. Вокруг пространство, где всем командуют воры. И она столь же безнравственна и безнадежна, как и то государство, где всем командуют полицейские. Общество, власть над которым разделена между этими силами, сросшимися друг с другом, та же зона. И недаром мир старается огородиться от нее, дабы существовать поодаль.

– Поодаль – ни у кого не получится, – донесся ответ. – Другое дело, наши ура-патриоты могут довести страну до ручки. Они упорно не хотят признать ее катастрофический развал. А между тем есть простые цифры. В советское время наш валовый национальный потенциал составлял шестьдесят процентов от американского, сейчас – шесть. Силы НАТО и наша армия идут в сравнении один – также к шестидесяти. Мы уже не субъект мировой политики, а объект. Субъекты – государства-хищники. В такой ситуации у нас должна быть не стратегия тигра, которого все боятся, а стратегия скунса, с которым лучше не связываться. Скунса не любит никто, но все его уважают. И когда мы с Кирьяном выстраивали здесь свой анклав, то, великолепно представляя свои масштабы и возможности, руководствовались именно этим принципом, гордыня нас не обуревала. А тот западный мир – что, мир правды и истины? Тот мир – сгусток эгоизма, лицемерия и приспособленчества, глубоко прячущий свои пороки. Мне обидно, что величественная красота Ватикана – всего лишь декорация для религиозного помпезного шоу, а его курия – политбюро, где за яркими рясами кроются педофилы, дельцы и циники. Нет, мы не пойдем их тропой, утрамбовываемой по ходу – впереди идущими стальными катками. Мы идем пешком по земле, ощущая ее, стирая ноги, сбивая ступни о камни. Сейчас же ты расчистил перед нами большое препятствие. Так что входной билет в наше сообщество, в нашу крепость, считай, у тебя на руках.