Николай Леонов - Ринг. Нокаут. Операция «Викинг»

— Обезумел от страха, сейчас с ним будет кончено, — услышал Петер чей-то возглас, отмахнулся и хотел крикнуть: «Подними левую и беги» — но не успел.

Бартен ударил левой, нырнул под руку русского и правым апперкотом хотел кончить атаку, но вздрогнул и застыл на полпути. Русский обошел противника, словно манекен, и, опустив руки, двинулся к центру ринга, а Бартен все еще стоял лицом к пустому углу, покачиваясь на широко расставленных ногах.

— Судья, счет! — крикнул Петер.

Он не видел удара русского, наверное, и никто не видел, но по поведению Бартена было ясно, что он пропустил сильный удар и находился в состоянии грогги. Русский мог убить его в эти секунды, но стоял в центре и ждал. Судья поднял руку, собираясь открыть счет, но Бартен повернулся и, закрывая перчатками голову, двинулся на русского.

В зале раздались запоздалые аплодисменты, теперь всем стало ясно, что во время атаки американец пропустил удар. Петер смеялся, он вытирал слезы и тонко, старчески хихикал. Он все понял: русский мальчик предвидел нырок американца и коротко встретил его, бить почти не пришлось, мальчишка просто вытянул и напряг руку, Бартен сам шарахнулся о кулак подбородком.

— Русский может выиграть?

Петер повернулся, увидел озабоченное лицо Лемке, снова вытер глаза и рассмеялся.

— Он может выиграть, Петер? — Лемке вцепился старому боксеру в плечо.

Петер хихикнул и повернулся лицом к рингу. Русский продолжал отступать, его левая рука опускалась все ниже и ниже и наконец безвольно повисла вдоль бедра. Боксер был совсем открыт, но Бартен финтил, угрожал и не нападал. Слезы катились по щекам Петера, его трясло от смеха. Американец боялся ударить незащищенного боксера, он понимал, что тот встретит его, что русский быстр, как легковес, и Бартен боялся.

— Петер, русский выиграет?

Старый тренер вытер лицо и, не поворачиваясь к Лемке, ответил:

— Он выиграл, когда родился на свет с такой реакцией.

— Ты знал об этом?

Петер пожал плечами.

— Но ты поставил на русского!

— Случайно, Вальтер, случайно. Я не играю на боксе.

Наконец Бартен решился и ударил левой, еще раз, сделал шаг в сторону и ударил правой; казалось, русский не шевельнулся, но удар пришелся в плечо. Русский никак не ответил на полученные удары. На этом и закончился первый раунд.

— Не надо, — сказал Зигмунд, когда Сажин подставил ему табуретку. — Дайте полотенце, — он вытер лицо и шею, взглянул на Сажина, вытер ему лицо, наклонился, быстро поцеловал в висок, бросил полотенце и, не ожидая гонга, вышел в центр ринга.

— Сейчас русский убьет его, — сказал Петер и хлопнул Лемке по коленке. — Запомни, Вальтер. Мы видим великого боксера.

Лемке уже смирился с потерей денег и улыбнулся.

— Ты мог бы шепнуть мне, дружище. Да бог с тобой, — он потрепал Петера по шее. — Может, все к лучшему?

— Смотри! Смотри, Вальтер, — крикнул Петер и встал. Сидящие сзади тоже встали, и через секунду все зрители круглой арены стояли, хотя бой еще не начался.

Но вот прозвучал гонг, и раздался возглас:

— Второй раунд!

Бартен медленно встал и подошел к ожидавшему его противнику.

— Бокс! — крикнул рефери и отскочил.

На мгновение боксеры замерли, затем в перехлесте ударов замелькали перчатки, раздался глухой стук, потом стон. Никто не мог понять, что произошло. Боксеры стояли вплотную, соприкасаясь перчатками и головами, потом Зигмунд опустил руки, сделал шаг назад, повернулся и пошел в угол. Бартен медленно опустился на колени, уперся об пол руками и с хриплым выдохом упал лицом вниз.

— Браво! — крикнул Петер.

Зигмунд пришел в свой угол, протянул руки. Сажин развязал ему перчатки и заглянул в лицо, но в голубых глазах снова появились шторки, боксер пожал тренеру руку.

— Спасибо, Михаил Петрович.

Он подошел к судье, который ждал, пока утихнет зал, чтобы объявить победителя.

Петер стоял в окружении любителей бокса.

— Дин Бартен надолго запомнит удар русского, — сказал кто-то.

— Бартен? — Петер злорадно усмехнулся. — Такого боксера больше нет. Покойник! — Он махнул рукой и заковылял к выходу.

Публика медленно расходилась. Мальчишки размахивали руками и принимали воинственные позы. Мужчины шествовали, гордо подняв головы и выпятив грудь, подавали своим спутницам пальто с таким видом, словно это они только что одержали блестящую победу.

Вытирая полотенцем лицо и глядя под ноги, быстро прошел через фойе Сажин.

Римас посмотрел на газету с фотографией Фишбаха, которую ему протянул Лемке, поднял воротник плаща и сказал: