Михаил Гребенюк - Дважды разыскиваемые

Около монумента, возвышающегося посредине сквера, Николай остановился. Сунув руку в карман плаща, нащупал что-то мягкое, едва ощутимое. Вздрогнул, словно укололся, вынул из кармана руку - в ней кусочком полуденного, налитого яркой голубизной неба затрепетала косынка, которую вчера обронила Клара.

Николай беспомощно огляделся по сторонам, будто опасался, что кто-нибудь увидит у него в руке косынку, затем побежал назад, ни на кого не обращая внимания, ни о чем не думая, ничего не слыша.

Клара с испугом отшатнулась от него, когда он догнал ее у троллейбусной остановки, быстро отошла в сторону.

- Возьми!

- Что это?

- Прощай!

Ей показалось, что земля на мгновение ушла из-под ног, как только узнала она в голубом комочке свою косынку.

- Ник!

Он не слышал - садился в остановившееся такси.

Клара не поехала домой. Что-то удерживало ее в центре города. Она попыталась понять, что это было, однако не смогла - постояла некоторое время, невидящими глазами провожая троллейбусы, затем пересекла улицу и пошла вдоль высоких домов, отгороженных от тротуара стройными деревьями. Ее мысли были далеко. В небольшой деревушке, на Волге, где прошло ее детство.

Затухал бледно-розовый закат, тонул на середине широкой реки, тщетно пытаясь удержаться на крутых волнах. Изредка набегал жаркий ветер, переполненный запахами разнотравья и дыма. Зажигались высоко в небе первые звезды.

Клара сидела на валуне, обхватив руками колени, не сводила глаз с противоположного берега. Оттуда должен был приплыть на моторной лодке отец. Каждый раз, когда он задерживался, она приходила к этому валуну и ждала его, любуясь неоглядной далью, уходящей куда-то за Волгу, должно быть, на край земли.

Неслышно ступая, к Кларе подошла мать, молча села рядом.

Не знала Клара, что мать в это время не видела той красоты, которую видела она. Не знала, каким страхом ждала мать с того берега отца.

Мать переносила горе молча, ничем не выдавая своего состояния детям. Лишь сегодня не смогла осилить себя, разрыдалась, припав лицом к острому, как у подростка, плечу Дочери.

- Сейчас папа приедет, да? - спросила Клара, чтобы как-то успокоить мать.

Отец приехал только на третий день. Мать^на этот раз не стала таить от детей свою беду, прямо при них высказала ему все, что наболело на душе. Клара долго не могла забыть ее страшных слов: «Уходи, Евгений! Уходи, ради бога! Та женщина тебе дороже нас… Не мучь меня и детей! Сил у меня больше нет!»

Отец не ушел. Не ушел и к той женщине. Осенью, когда все были дома, неожиданно заявил:

- Укладывайте вещи! Завтра уезжаем!

- Куда? - насторожилась мать.

- В город.

- Шутишь или серьезно?

- Не до шуток мне сейчас, сама знаешь… Здесь я не смогу жить с вами. Тянет туда… В общем, собирайтесь.

В городе отца будто подменили. Он повеселел, рано воз-вращался с работы, сажал рядом с собой Клару н Женьку, звал мать и начинал рассказывать о всяких смешных вещах, происходящих у них в конторе, как он называл свое новое место работы.

Однажды за ужином объявил матери:

- Запорожца зарезали, слышала?

- Кто? - так и замерла мать.

- Известно - кто. Начальство. Я сяду в его кресло.

Позже Клара поняла смысл слова «зарезали». Оказалось, что Запорожца сняли с работы за развал какого-то дела. Место Запорожца занял отец. Через несколько лет сняли с работы «шефа». Его кабинет с солидным окладом перешел к отцу.

Жизнь и дела отца не интересовали Клару, она не задумывалась над его способом продвижения вперед, не осуждала и не одобряла. Словно это была чужая жизнь. Так минуло детство, так проходила юность…

Сегодняшний разговор с Николаем заставил взглянуть на близких другими глазами. То, что Клара увидела, напугало ее. Первым желанием было отвернуться, объявить все неправдой. «Не верю, не верю!»

Это не избавило ее от тягостного чувства, наоборот - оно становилось острее, мучительнее.

Клара села на скамейку, сжала виски ладонями, заплакала.

- Неужели это правда… Неужели?

- К тебе можно, сестра?

- Заходи, Женя.

Мария Константиновна отступила, пропуская в комнату Евгения Константиновича. Он вошел, как всегда, с усмешкой на губах, высоко держа голову.

- Ну, как ты тут живешь, Маша?

- Не живу я сейчас, Женя. Сегодня всю ночь не смыкала глаз. Сердце разрывается.

- Да, тебе сейчас нелегко. - Евгений Константинович сел на стул, привычно огляделся. - Не ожидал я от Милы такого, нет, не ожидал. Она давно связана с ними, не знаешь?