Михаил Гребенюк - На участке неспокойно

Женщине было лет шла по улице Янгишахара. На ней были старые черные полуботинки и такое же старое черное платье. Платье при каждом порыве ветра вздымалось и обнажало ее тонкие, худые ноги. Это ее раздражало, и она останавливалась на секунду-другую, поднимала вверх лицо и щурилась, глядя на вершины деревьев, уходящие в небо.

Дойдя до конца улицы, женщина постучала сучковатой палкой по тротуару, как бы проверяя, крепок ли асфальт, сокрушенно покачала головой и направилась к низкому продолговатому зданию, стоявшему в глубине небольшой площади.

На двери здания женщина зачем-то потрогала стеклянную дощечку, на которой темнели четкие, ровные слова: «Отдел милиции Янгишахарского горисполкома», погрозила кому-то палкой и, поднявшись на крыльцо, открыла дверь.

Ответственный дежурный отдела милиции младший лейтенант Лазиз Шаикрамов, увидев посетительницу, положил на подоконник книгу, которую только что читал, и быстро вышел из-за письменного стола, находящегося за невысокой деревянной перегородкой.

- Здравствуйте, Людмила Кузьминична, - склонился

Шаикрамов, по-восточному приложив руку к сердцу. Он был высок, строен, милицейская форма - темно-синие брюки с красными кантами и светлая голубая рубашка, на которой топорщились мягкие погоны, - очень шла ему.

- Ладно тебе, веди меня к самому, - грубоватым голосом приказала женщина.

Младший лейтенант выпрямился, посмотрел на посетительницу черными большими глазами, полными лукавства.

- Людмила Кузьминична, может быть, я сумею решить ваше дело?

- Укушенный змеей боится пестрой ленты, - иносказательно произнесла женщина. - Оскорбление, нанесенное мне соседом, может понять только подполковник Абдурахманов. Если его нет, я подожду.

Зная строптивый характер старухи, Шаикрамов не стал разубеждать ее. Проговорив: «Садитесь, пожалуйста», он достал портсигар и, привалившись к стене, не спеша закурил.

Было раннее теплое утро. В окна широкой полосой лились чистые солнечные лучи; падая на стекло, лежавшее на столе, горели и пылали таким ярким светом, что, казалось, пылала вся комната.

Следя за пылинками, которые, как искорки, вспыхивали в солнечных лучах, младший лейтенант думал о минувшей ночи, о предстоящем отдыхе, о своей говорливой непоседе - дочурке Ойгуль. «Что она сейчас делает? Спит или играет? Надо купить ей куклу. Сменюсь с дежурства - зайду в универмаг… Нет, одному трудно жить: столько забот… К осени обязательно женюсь…»

- Ты, милый человек, навел бы у себя порядок, - бесцеремонно перебила его мысли посетительница. Она, видно, решила изложить свою просьбу Шаикрамову, не дожидаясь начальника отдела.

- Извините, - не сразу отозвался младший лейтенант, занятый своими раздумьями. Он положил потухшую папиросу в пепельницу и взглянул на женщину. - Слушаю вас.

- Нешто так можно? - приподнялась она. - Сколько уж раз говорила ему, идолу старому… Прости меня, господи!

Шаикрамов переспросил:

- Кому?

- Ивану Никифоровичу, соседу моему. Ты только послушай, милый человек…

Людмила Кузьминична не договорила - в дежурную комнату, громко стуча обувью, вошли милиционер и мужчина с красной повязкой на рукаве.

- Ну, чего ты там остановилась? - крикнул милиционер в коридор, отстраняя от двери своего' спутника.

Шаикрамов поправил фуражку и галстук, сел за письменный стол. С полминуты в коридоре было тихо, затем раздались легкие шаги и на пороге появилась смущенная девушка лет двадцати.

«Студентка», - отметил про себя дежурный, заметив в руках девушки небольшой коричневый чемоданчик и книгу.

- Что случилось, Атабеков? - Шаикрамов вопросительно посмотрел на милиционера.

- Товарищ младший лейтенант, - вытянулся перед ним Атабеков, - гражданка Султанова в общественном месте устроила скандал. Разрешите доложить, как было дело? Я, буду краток. - Он переступил с ноги на ногу.

Девушка возмущенно произнесла:

- Никакого скандала я не устраивала!

- Гражданка Султанова, - продолжал милиционер, - назвала общественного контролера бюрократом и отказалась платить штраф!