Сергей Майдуков - Лютый беспредел

— Ты один? — спросил он. — Брат тебя не слышит?

— Нет, — ответил Геннадий Ильич. — Не слышит меня брат.

— Вот и ладно, — сказал Горбатый. — Ему о нашем разговоре знать совсем не обязательно. Он мне нужен. Отдай его мне. Ничего плохого с ним не случится, если по-умному себя поведет. А ты бабла отгребешь. Годится?

— Сколько? — спросил Геннадий Ильич.

— Назови ты цену.

— Я цены не знаю. Сколько сейчас за брата дают?

Горбатый не уловил сарказма.

— Тысячу плачу, — сказал он. — «Зеленых». По рукам?

— Две, — сказал Геннадий Ильич.

Если бы он не стал торговаться, это могло насторожить бандита.

— Полторы, — сказал Горбатый.

Геннадий Ильич почувствовал внезапную усталость.

— Согласен, — пробормотал он.

— Башли получишь, когда Сашок будет у меня. Я людей подошлю. Где и когда?

«Раскатывай губы, раскатывай, — подумал Геннадий Ильич. — Во всю рожу и шире».

— Я привезу брата за город, — произнес он вслух. — Три с половиной километра на север от дорожного знака. Конец городской черты…

Геннадию Ильичу не нужно было напрягать извилины, чтобы вспомнить координаты, продиктованные ему следователем. Он просто считывал их голосом ровным и по звучанию равнодушным.

— На хрена в такую глушь тащиться? — недовольно спросил Горбатый, дослушав инструкции.

— Там самое удобное место будет, — заверил его Геннадий Ильич. — Мы с Сашей решили сосну срубить на праздник. Где, как не в заповеднике? Там молодняк высажен. То, что надо.

Нетрудно было догадаться, о чем размышляет главарь банды. Небось, прикидывал, что в безлюдном месте будет проще прихлопнуть обоих братьев, да еще не платить денег, обещанных за предательство. Дешево же он ценил Карачаев.

— Уговорил, — сказал наконец Горбатый. — Во сколько вы там будете?

Геннадий Ильич посмотрел в окно, потом на таймер.

— Через полтора часика, — ответил он. — Чтобы до темноты управиться.

— Понял. Ждите там. За вами подъедут.

— Не, ты сам тоже подгребай, — сказал Геннадий Ильич.

— Ты оборзел? — взорвался Горбатый. — Знаешь, что бывает с теми, кто мне стрелки набивает?

— Иначе не пойдет. Я с тобой переговорить хочу.

— О чем ты со мной говорить собрался, фраер?

Геннадий Ильич продолжал строить из себя упрямого болвана.

— Хочу убедиться, что ты не точишь зуб на брата моего, — заявил он. — И не вздумай хитрить. Я тебя в лицо знаю, мне Александр фотку показывал. Не приедешь, мы не выйдем.

В трубке послышалось невнятное бормотание. Отведя душу ругательствами, Горбатый пообещал быть.

— Тогда до встречи, — сказал Геннадий Ильич и бросился собираться в дорогу.

Ему была известна манера бандитов прибывать на места встреч раньше условленного срока, чтобы устроить засаду. На этот раз первым хотел быть он.

Его «шкода» на потертых скатах опасно скользила по мокрым наледям на асфальте. Геннадий Ильич не сбавлял скорости. Он знал, что по дороге с ним ничего не случится. Ему была уготована иная судьба. Он себе ее сам подгадал.

— Брат тебе понадобился? — цедил Геннадий Ильич, глядя на дорогу неподвижным мертвым взглядом. — Будет тебе брат. Будут тебе Карачаи.

Доехав до нужного места, он сбросил скорость до десяти километров в час. Машина медленно поползла вдоль обочины, забрызганной ошметками грязи, смешанной с талым снегом. Как и ожидал Геннадий Ильич, справа появились многочисленные следы, ведущие к небольшому леску. Оно и понятно: сначала сюда приехали лесорубы, а потом — вызванные ими полицейские. Даже оплывшая колея на снегу имелась.

За городом было холоднее, снежный покров, подернутый коркой, пока что держался. Перевалив через спрессованный бруствер, «шкода», елозя брюхом по насту, поползла через поле, преодолела примерно половину пути и прочно засела.

Геннадий Ильич выбрался наружу. По лицу стегануло мокрой крупой, он подумал, что будет трудно целиться, но глаза, в принципе, можно не особо беречь: лишь бы хватило на этот бой.

Последний бой в жизни.

Геннадий Ильич взял приготовленный рюкзак и, не закрыв багажник, запрыгал по кочкам к лесу. Сквозь серые ветки проглядывал нарядно-зеленый сосняк. Добравшись туда, Геннадий Ильич нашел обильно вытоптанную прогалину и догадался, что брата обнаружили где-то здесь.

— Скоро встретимся, Сашок, — пообещал он и стал раскладывать гранаты по карманам расстегнутой куртки.

Пистолеты были сунуты за пояс. Геннадий Ильич почувствовал себя отяжелевшим и неуклюжим, но неудобства были недолгими. Беспокоило одно: явится ли сам Горбатый? Хотелось бы. Это было последним желанием Геннадия Ильича перед смертью. Ему было не важно, скольких бандитов он успеет уложить, прежде чем убьют его самого. Но достать Горбатого было необходимо. Сашку ему, видите ли, подавай! А морда не треснет?