Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 1. Ворожба. Белая горячка. В очарованном лесу. Пёс.

И я, решив ехать не откладывая, заказал себе место в дилижансе, отправляющемся в Рен, откуда всего два дня пути до Мюзийяка.

Вскоре мы пересекли границу ланд, вдали показались первые сосновые перелески. Наконец-то я вдыхал воздух родной Бретани. Слышал, как жужжат вокруг бретонские пчелы, и возвышенные слова Рене звучали в моем сердце: «Словно бы голос небес взывал ко мне: "Человек! Не настала еще весна твоего перелета, жди, пока поднимется ветер смерти. Лишь тогда ты расправишь крылья и отправишься в тот неведомый предел, куда стремится твоя душа"».

Но мог ли я провидеть, что ветер смерти поднимется для меня так скоро? После полудня наш кучер, громко щелкая бичом, остановил громыхающий дилижанс в Мюзийяке. Слуга вынес мой багаж, и вот уже в книге постоялого двора записано мое вымышленное имя, а я занимаю лучшую комнату. Из окна я видел рыночную площадь, старинные особняки с массивными подъездами, несколько низких домишек и густую зелень парка на горизонте — этот парк окружал наш замок, я помнил его. Исконный кров Мюзийяков был прямо передо мной, на расстоянии ружейного выстрела. Радость и страх, надежда и горечь переполняли меня. Из груди моей рвался крик, и я рухнул на постель, не в силах совладать с обуревавшими меня чувствами. Но тотчас вскочил на ноги, так не терпелось мне пройтись по деревне, где ребенком я часто гулял с матушкой. Я достал из портпледа неброский сюртук и простые башмаки с пряжками. Зеркало над камином уверило меня в безупречности моего костюма, и, ни секунды не медля, я отравился в путь.

Я без труда нашел дорогу и теперь направлялся к главной площади, решив нанести визит нотариусу. Жив ли еще мэтр Керек? Если он по-прежнему в добром здравии, то, конечно, не откажется мне помочь. Спасаясь от жары (упомянул ли я, что в ту пору был май?), я вошел в церковь и постоял несколько минут в прохладе придела, глядя на купель, над которой держал меня граф де Савез, мой крестный. Буря революции не пощадила и его, а вместе с ним и мою тетушку, Аньес де Лезе, с дочерьми Франсуазой и Аделаидой. Я остался единственным потомком старинного рода — могучего древа, подрубленного в разгар цветения. И вновь я попал во власть тяжкой безнадежности. Обуреваемый мрачными думами, стучался я к нотариусу. А когда узнал, что мэтр Керек умер и дело перешло к некоему мэтру Меньяну, о котором я и слыхом не слыхивал, то совсем пал духом. Меня провели в кабинет, и, должен признать, новый нотариус принял меня весьма учтиво. Круглые очки придавали его лицу младенчески удивленный вид, и я почувствовал к нему симпатию. Я сразу понял, что смогу доверить ему мою историю. Он любезнейшим тоном осведомился о моем имени.

— Пьер-Орельен де Мюзийяк!

Тут добрейший Меньян стал пунцовым, его маленькие изящные ручки молитвенно соединились.

— Господин граф, возможно ли?.. Господин граф… — пролепетал он, и его дрогнувший голос бесконечно растрогал меня.

Он поднялся и пошел мне навстречу; лицо его выражало несказанное изумление. Довольно долго мы в волнении глядели друг на друга. Мало-помалу он успокоился и попросил рассказать о моих злоключениях как можно подробнее.

— О Господи! О Господи! — не раз повторил он, пока я рисовал картину нашего печального пребывания в Англии. Сдвинув очки на лоб, он смотрел на меня огромными близорукими глазами, полными бесконечной доброты. Как только я закончил, он порывисто схватил мои руки.

— В жизни не слыхал я ничего печальнее, господин граф, — воскликнул он. — Располагайте мной, как вам будет угодно.

— Для начала я желал бы сохранить инкогнито, — сказал я. — Держите до поры до времени мое имя в тайне. Достаточно слуха, чтобы хозяева замка насторожились, и тогда все мои замыслы пойдут прахом. Затем, мне бы хотелось, чтобы вы предварительно поговорили с бароном, дабы мы могли лучше уяснить себе его намерения.

— Увы, господин граф, увы! — вздохнул в ответ на мою просьбу нотариус.

— Вас что-то смущает?

— Видите ли, барон Эрбо не очень-то общителен. Должен признаться, я до сих пор ни разу его не видел.

— Помилуйте! А при покупке замка?

— Купчую составлял не я. Мой предшественник, мэтр Керек, царствие ему небесное, подписал ее незадолго до смерти.

— И с тех пор?..

— С тех пор я видел ландо барона в городе, не однажды говорил с Антуаном, его слугой, но мне ни разу не представился случай беседовать с хозяином.

— Как? Неужто вас ни разу не пригласили в замок?

— Ни разу. Эрбо никого не принимают.