Николас Пиледжи - Славные парни

Где-то через месяц после нашего возвращения из Тампы я ехал по бульвару Леффертс в «Робертс», когда увидел, что улицу перед баром блокирует с десяток полицейских машин. Они заняли даже тротуары. На углу стоял Джимми Сантос. «Уматывай отсюда, — сказал он. — И включи радио». Я сделал, как он советовал, и услышал, что ФБР «задержало представителей профсоюза», а также что «среди них были замечены Джимми Бёрк и другие».

Я всё ещё не понимал, что происходит. Думал, дело в том, что мы прошлой ночью по просьбе Кейси разгромили один из ресторанов аэропорта. Не хотелось ехать домой, пока обстановка не прояснится. И в «Сьют» тоже. Вместо этого я поехал к Линде и включил телевизор. Так я впервые узнал, что речь идёт о заварушке во Флориде. Её раскрутили, словно крупное дело. Ради новостей об этой операции даже прервали ежедневное шоу. Я ушам своим не верил. Якобы мы были частью общенациональной организованной банды, занимавшейся азартными играми. Типа крупного преступного синдиката.

Всё это не имело смысла. По какой-то безумной причине федералы решили раздуть тот мелкий инцидент до немыслимых масштабов. Джимми, Кейси и я собрали всех своих адвокатов, но никто из нас так и не мог понять, что же, чёрт возьми, происходит. Только перед самым судом мы выяснили, что у Джона Джиаджио, парня, которого мы припугнули, сестра работала машинисткой в ФБР. Никто и не догадывался насчёт Бюро. Даже её семья считала, что она работает в обычной государственной конторе.

В ту ночь, когда мы избили Джиаджио, она увидела брата и впала в истерику. Вообразила, будто её семью теперь тоже будут преследовать и убьют. Проплакала все выходные. А в понедельник разрыдалась прямо посреди офиса ФБР в Тампе. Её обступили удивлённые агенты. Конечно, они спросили, в чём дело, и, конечно, она тут же всё выложила. Про брата. Про его друзей. Про бары. Про ставки. Про врача. И, натурально, про нас. Агенты озверели. Прямо у них под носом, оказывается, орудует мафия.

Штат Флорида обвинил нас в похищении человека и попытке убийства, но мы развалили дело — Кейси выступил свидетелем, сумев убедить присяжных, что Джиаджио врёт. Кейси оказался единственным из нас, у кого было чистое досье. Только он мог свидетельствовать в суде, не рискуя быть разорванным на части прокурором во время перекрёстного допроса.

Федералы не успокоились и предъявили новое обвинение — вымогательство. Однажды утром, незадолго до суда, Кейси Розадо, наш единственный благонадёжный свидетель, наклонился завязать шнурки и упал замертво. Ему было сорок шесть лет. Жена рассказала, что он присел на край кровати, нагнулся, чтобы зашнуровать ботинки, и уже не встал. Рухнул на пол. Инфаркт.

Меня самого чуть инфаркт не хватил, когда я об этом услышал, потому что понимал — вместе с Кейси умер наш единственный шанс выиграть дело. И я оказался прав. Процесс шёл двенадцать дней и завершился 3 ноября 1972 года. Присяжным потребовалось шесть часов, чтобы вынести вердикт: виновны. Они были единогласны. Судья впаял нам по десятке, не моргнув глазом.

Десять лет — это было больше, чем Карен могла себе представить. Впервые услышав о приговоре, она хотела немедленно съехать к родителям. Потом хотела убить себя. Потом хотела убить Генри. Потом хотела с ним развестись. Она волновалась, как теперь будет содержать себя и детей. Каждое утро просыпалась в тревоге. Но всё равно убеждала себя, что должна остаться с ним — хотя бы на некоторое время или пока его окончательно не упрячут за решётку, и тогда всё будет кончено.

Но Генри не отправился в тюрьму сразу после приговора. Фактически, благодаря поданным апелляциям, с момента приговора в Тампе до того, как он сдался полиции в Нью-Йорке и начал реально отбывать свой срок, миновал двадцать один месяц. За это время Генри успел отсидеть за мелкие правонарушения в округе Нассау, открыть новый ресторан в Квинсе и провернуть неслыханное количество разнообразных афер. Практически в одиночку устроил разгул преступности. Он брал у ростовщиков займы, которые не собирался возвращать. Грузовиками сбывал краденое по бросовым ценам (давал больше стандартной тридцатипроцентной скидки от оптовой стоимости товара) и реорганизовал свою банду автоугонщиков в мастерские по разборке краденых машин на запчасти.

Торговал крадеными и поддельными кредитками вместе с «Кучей» Эдвардсом, старым приятелем из «Робертс Лаунж». Оптом покупал сухое горючее, потому что спрос на его услуги профессионального поджигателя был велик. Когда приблизился срок посадки, он дотла разорил «Сьют», одной рукой беря крупные займы у кредиторов, а другой продавая спиртное и мебель владельцам других ресторанов. Он не остановился даже после того, как налоговая служба опечатала заведение. Однажды ночью, прямо перед посадкой в тюрьму, он взломал двери и ограбил собственный ресторан. Пришедшие устраивать распродажу имущества агенты налоговой службы обнаружили, что вынесено всё подчистую: кресла, диваны, барные стулья, светильники, стаканы, тарелки и даже пепельницы.