Владлен Чертинов - Воскрешение Лазаря

Внезапно машина замедлила ход и остановилась. Геннадий прислушался. Ему почудились голоса. А что если это гаишники остановили грузовик? Может, это единственный шанс? Кауров закричал: «Помогите!». Начал пятками изо всех сил колотить об пол.

Машина снова тронулась с места. Кауров перестал производить шумовые эффекты. Вскоре грузовик затрясло на ухабах. Очевидно, он свернул на плохую проселочную дорогу. «Неужели вот оно? — пронзила мозг страшная мысль. — Завезли в лес. Сейчас будут убивать или мучить…».

Машина остановилась. Кто-то запрыгнул в кузов, начал раскидывать картошку над головой у Каурова. Геннадий почувствовал, что у него стремительно замерзают ноги — снизу вверх, от кончиков пальцев к коленям. Вот с клетки слетели последние картофелины, и в слабом свете показался человек, похожий на кавказца. Он отпер засов и приказал: «Быстро вылез, сука!»

Геннадий не торопился принимать муки. Он продолжал лежать на спине, отрешенно глядя вверх. Тогда «кавказец» извлек откуда-то нож и, не долго думая, ткнул им Каурова под ребра. Ткнул несильно, но очень чувствительно. Потом схватился за цепь наручников, и так дернул ее вверх, что едва не вывернул Геннадию руки в суставах.

Кауров послушно выполз из клетки. «Кавказец» молча заехал ему ботинком под ребра — в то самое место, куда тыкал ножом. От удара Кауров распластался на картофельной куче, заливая ее кровью, вытекающей из пореза в груди. А мучитель продолжал подгонять его пинками до тех пор, пока не вытолкнул из кузова. Падая, Геннадий не успел сгруппироваться и рухнул, больно ударившись оземь правым бедром. Над ним тут же навис бритый главарь в высоких армейских ботинках.

— Чего шумим? — поинтересовался он, презрительно улыбаясь. И неожиданно добавил: — Ты поссать не хочешь?

Кауров отрицательно мотнул головой.

— А я хочу, — сообщил главарь. И нарочито медленно, стоя над ним, стал расстегивать ширинку. Кауров, превозмогая боль, вскочил и метнулся в кусты. Но удар в затылок догнал его и сбил с ног. В голове зазвенело, а в глазах начали летать черные мухи. Каурова вытащили за ноги из кустов, перевернули на спину. И опять над ним стоял человек с расстегнутой ширинкой.

— Я не закончил, — неумолимо уведомил он.

Кауров не стал дожидаться унижения. Извернувшись, неимоверным последним усилием он попытался ударить своего мучителя снизу наручниками по ноге. Тот успел отскочить. Но Геннадий каким-то нелепым движением умудрился поймать его ногу цепью наручников, рванул на себя и вцепился зубами в голень повыше ботинка.

В ту же секунду позвоночник пронзила резкая боль, потом будто током ударило в почки, чем-то острым парализовало шею. Но он продолжал неистово сжимать челюсть… Геннадию обожгло затылок — так сильно его дернули за волосы. Следом обожгло щеку — это в нее возле губ вошел нож. Лезвие, разрезая десны, стало медленно разжимать Каурову зубы. Его челюсти были слабее стали. Аккуратно высвободив ногу, главарь выдернул лезвие изо рта Геннадия, но не убрал, а приставил нож к его горлу. Нажимая снизу острием в подбородок и подтаскивая голову Каурова вверх за волосы, этот страшный человек заставил его медленно встать на колени, потом на ноги.

Теперь они стояли лицом друг к другу. Глаза в глаза. Геннадия буравили широкие злые зрачки, а белки врага были налиты кровью. Было страшно. Хотелось отвести взгляд. Но что-то внутри заставляло Каурова сопротивляться этой звериной силе.

— Ты еще плевки мои будешь слизывать с асфальта, — прошептал ему в нос главарь, обдав горячим чесночным дыханием.

— Что вы сделали с женой и сыном? — дыхнул Кауров в ответ в лицо главаря.

— Ты думаешь, мы кто? — улыбнулся бритый, будто не слыша вопроса. — Мы не люди. Мы ангелы. Нас за тобой бог послал.

Эти слова удивили, еще больше напугали Каурова. Но он повторил:

— Что с женой и сыном?

— И ты тоже не человек, — продолжал бритый странную свою речь. — Ты — тень мертвеца. Очень бледная тень. В тебе живой крови нету ни капли. Мертвее мертвого. Ты думаешь, ты родился сколько там лет назад? Нет. Ты из могилы выполз на свет. Для того выполз, чтобы сейчас тут передо мной оказаться.

— Что с женой и сыном? — настаивал Кауров. Он не мог больше слушать этого человека. Его слова несли какой-то загадочный смысл и от того были втройне оскорбительны и страшны. Они были какой-то новой разновидностью пытки. Кауров не мог больше ее выносить. Он втянул в себя всю слюну вперемешку с кровью и собрался уже выплюнуть этот сгусток в лицо главарю, чтобы тот, наконец, замолчал. Но противник, будто разгадав эти намерения, вдруг резко оттолкнул его от себя. Геннадий упал. Бритый наступил ему на горло ботинком, так что враз перехватило дыхание. Враг низко склонился над ним, от чего у него из-за пазухи вывалился крестик на цепочке и шмякнулся Геннадию прямо на лоб. Бритый сграбастал крест в ладонь. Задумался на мгновенье и отчетливо прошептал: