Владлен Чертинов - Воскрешение Лазаря

…Серега привязал Полину и ее сына к батарее несколькими найденными в доме веревками и шнурками. Одну руку женщине оставил свободной, чтобы она ею распутывалась. Сделал на каждой веревке несколько тугих сложных узлов: пока Полина с ними провозится и освободится, пока доберется до ближайшего мента, много времени утечет.

Серега покидал дом врага с чувством не до конца исполненной кровной мести. За четыре часа на «восьмерке» он благополучно догнал ЗИЛ-130, не будучи остановлен ни на одном гаишном посту.

Лазарь прятался в березовой роще за рекой Медведицей и оттуда смотрел на станицу. Знакомые с детства хаты и плетни одним своим видом поднимали со дна его сердца густую муть тоски. Лазарь чувствовал себя затравленным зверем. Всю его жизнь опустошил и высосал ВРАГ. Этот враг представлялся ему тысячеголовым змеем, и на каждой голове — по красноармейской буденовке. Хоть чуть-чуть, да уменьшить количество змеиных голов — лишь с одной этой мыслью жил Лазарь почитай больше года. Даже зарубки — сколько врагов порешил — ставил здесь, в роще, на старой березе. Но было этих зарубок все еще мало — только шестнадцать, а меж тем потерял уже Лазарь одного за другим всех своих восьмерых лесных товарищей. Последнего, Евхима Буянова, зарубили на хуторе Тарасове пять дней назад. Лазарь остался совсем один…

…Свежую, шестнадцатую отметину на дереве он сделал только что — в память о человеке в кожанке, которого завалил из нагана, сидя в окружении в сарае у Дарьюшки.

Выследили его в ту ночь. Оцепили хату, где они с Дарьюшкой миловались. Если бы не Евхим, прятавшийся в сарае, шлепнули бы, как пить дать. Младший Буянов, заметив под утро в саду вооруженных людей, подал условный сигнал — заблеял козлом. А когда Лазарь в одних кальсонах из хаты выбегал, Евхим одного из врагов, что сидел у него на мушке, убил первым же выстрелом. Дальше отстреливались из сарая уже вдвоем. Все никак не могли к ним подступиться люди в кожанках. А когда Лазарь подстрелил и второго из них, те снаружи совсем озлобились. Сначала на крышу сарая полетели горящие головешки. А потом уж и Дарьюшку привели — в одной рубашке ночной. Вел ее Николай Рогачев, схватив за волосы и заслонившись девичьим телом от пуль.

— Ну, чего теперь сделаете? — подначивал Рогачев, — чего же, псы, не стреляете? Ну-ка, убейте меня.

— Еще успеется, — огрызнулся Лазарь. — Отпусти девку, со мною воюй.

Дарьюшка извивалась в руках Николая змеей, но тот крепко держал ее за волосы. Было видно, что его забавляла и пьянила эта борьба. Вдруг он дернул за ворот рубахи девушки, разорвал ткань, обнажив у Дарьюшки обе груди. На лице Рогачева играла блудливая усмешка.

— Хороша, Лазорька, девка у тебя! — орал он в сторону сарая. — На-ка, полюбуйся напоследок.

— Только тронь ее, паскуда, — прокричал Лазарь.

— А я ее уже трогаю. На, гляди, — при этих словах Рогачев сграбастал грудь Дарьюшки всей пятерней. Девушка зарыдала.

— Не бойся, стреляй, — заклинала она Лазаря, — убей его!

А Лазарь не мог даже пошевелиться. Его зрачки разъедал дым, по лицу текли слезы бессилия. Он уже был готов выйти и сдаться, чтобы прекратить эту муку, но Евхим Буянов привел его в чувство.

Он ударил Лазаря кулаком в спину и заорал:

— Кончай жалиться! Сгорим сейчас!

Лазарь вмиг отрезвился. Он еще раз глянул на Рогачева и Дарьюшку. Потом тщательно прицелился и выстрелил из нагана им под ноги. Пуля взрыла землю в пяти вершках от сапога Рогачева. Но и этого хватило. Как и ожидал Лазарь, Николай струхнул и увел Дарьюшку за ближайшее дерево, еще продолжая что-то оттуда орать.

Лазарь заметался по стенам сарая, прилипая глазами к щелям меж досок с разных сторон. Если справа и слева еще что-то можно было разглядеть, то позади сарая — там, где двор Дарьюшки примыкал ко двору казака Батищева, — все утонуло в дыму. И тут Лазарь придумал.

— Проскочим по дыму через Батищевых, а там — к речке и в лес, — прокричал он Евхиму, который выцеливал кого-то сквозь дырку в стене.

— Делай лаз, у меня глаза не видят уж ничего, — захрипел тот в ответ.

Лазарь несколько раз выстрелил в одну из досок. Потом саданул сапогом по треснувшему дереву. Соседнюю доску выломал руками. Лаз получился узким. Но протиснуться было можно.