Линда Ла Плант - Вдовы

Только когда за Долли закрылись автоматические двери, Ширли замахала над головой паспортом в знак того, что пропажа нашлась. Таможенники повели крикливую пассажирку со всеми ее чемоданами в отдельную комнату для беседы. Поскольку Долли уже была в безопасности, Ширли не нервничала: ни в одном из чемоданов не было ничего противозаконного.

Ширли не знала, что в соседней комнатке таможенники беседуют с Чарльзом в связи с переполохом, который он устроил у багажной карусели. Молодой человек со слезами на глазах поведал им о том, как в Хитроу помог одной леди провезти лишний чемодан в надежде на перепих и был крайне расстроен, получив от ворот поворот, да еще в такой резкой форме.

Один из таможенников, расспрашивавших Чарльза, перешел в комнату, где двое его коллег занимались Ширли. Английским он владел достаточно хорошо, чтобы пересказать товарищам историю Чарльза.

– Ой, простите, – сказала Ширли, надув губки. – У меня не было денег, чтобы заплатить за лишний вес, и поэтому я слегка нарушила правила. Конечно, это глупо с моей стороны, и я очень извиняюсь. Но я не собиралась никого обманывать. Тот человек сказал, что ничего страшного в этом нет, если он возьмет мой чемодан. А так нельзя было делать? Или… – воскликнула Ширли, без усилий вживаясь в роль недалекой блондинки, – вы думаете, у него были другие намерения?

Таможенник сказал ей подождать и ушел. Вот теперь Ширли немного заволновалась, потому что собеседование по непонятным ей причинам затягивалось. Через несколько минут таможенник вернулся, сел напротив девушки за стол и сердито посмотрел в ее большие голубые глаза:

– Почему вы сказали молодому человеку, что едете в Рио на съемки для журнала?

– Я это придумала, – сказала она и склонила голову, делая вид, что ей стыдно, а на самом деле пряча тревогу в глазах. – Сначала он мне как бы понравился, и я хотела произвести на него впечатление, а…

Таможенник стукнул по столу кулаком, и Ширли подпрыгнула на стуле.

– Тогда почему вы отшили его, когда приземлились в Рио?

Ширли доверительно нагнулась к нему:

– Понимаете, в самолете мы сидели рядом, и от него так неприятно пахло. А когда он подошел ко мне у выдачи багажа, я чуть сознание не потеряла. Конечно, я не хотела обидеть его, но нужно быть честной!

Таможенники так и покатились со смеху.

– От него действительно воняет! – сказал один из них. – Особенно в маленьком помещении. Вы свободны, мисс. – И он открыл для Ширли дверь.

Элис нашла Резника в отдельной палате. На высокой больничной койке он казался неожиданно маленьким – неподвижный, с капельницей в руке, почти неузнаваемый из-за синяков и ссадин. Подойдя к нему, Элис заметила, что на тумбочке лежит в блюдце его зубной протез, и женщине пришлось подавить всхлип. Она подтянула к койке стул и уселась ждать.

По дороге в гостиницу Ширли смотрела из окна такси на пролетающий мимо Рио и думала о Терри. Никогда еще не доводилось ей испытывать такого восторга. Все беды и проблемы позади, и она свободна и может делать, что хочет, быть кем хочет. И она богата. Очень богата. Как бы ей хотелось разделить эту часть своей жизни с любимым мужчиной. Он ведь тоже об этом мечтал. Ну не о Рио конкретно, все-таки он был парнем с рабочих окраин, но о том, чтобы делать то, что хочется. Ширли трудно было поверить, что она находится в Рио, а уж каким образом она сюда попала – об этом и вовсе лучше не думать. Ей не терпелось увидеться с Беллой и Линдой, надо было столько всего им рассказать!

В первые минуты встречи слов не было, только радостный визг, смех, множество объятий и литры слез. Ее никогда еще так крепко не обнимали, – казалось, подруги больше не хотят отпускать Ширли от себя ни на шаг. За минувшие сутки она представляла, как Линда и Белла развлекаются у бассейна, а вот они рисовали страшные картины того, как ее допрашивает в тюремной камере не самый порядочный коп.

Шли часы, а веселье, как и шампанское, лилось рекой. Гостиничный номер постепенно превращался в филиал модного салона: повсюду лежали коробки с шикарными платьями и костюмами. Три девушки превратились в беспечных детей, до середины ночи они скакали, пели, плясали и стреляли пробками от шампанского.

Долли в это время принимала ванну. Она слышала, как кричат и смеются девушки, и была рада, что они счастливы. Приехала она через полчаса после Ширли, однако ее встретили куда сдержаннее. Долли жалела, что не умеет пробуждать сильные эмоции ни в себе, ни в окружающих. Она всегда так напряжена, что разучилась выражать чувства. «Наверное, они знают, как я восхищаюсь ими? – думала Долли, закуривая очередную сигарету и подливая шампанского в бокал. – Наверное, понимают, как я ими горда?» Когда Долли вынула из чемодана сто двадцать тысяч, у девушек глаза на лоб полезли от удивления.