Питер Чейни - Предан до самой смерти (сборник)

Он усмехнулся, затушил пятую за последние полчаса сигарету и снова заказал виски.

Оркестр разразился бурной увертюрой. Дирижер с маленькими усиками и тонкой талией, изо всех сил копировавший облик модной кинозвезды, подошел к краю сцены.

— Леди и джентльмены! — зажурчал он. — Мне доставляет величайшее удовольствие представить вам звезду Парижа, Буэнос-Айреса и Нью-Йорка, чье зажигательное мастерство никого не оставляет равнодушным. Леди и джентльмены! Майола Фериваль — «Аргентинский Соловей»!

Джаз снова загремел, кулисы справа распахнулись, вспыхнули прожектора и пятно света выделило Майолу Фериваль, шагающую к центру танцевального паркета.

Кэллаген оценивающее её оглядел. У неё было все что надо: рослая стройная фигура, более чем привлекательные формы, и каждое движение дышало сексуальным напором — а двигаться Майола умела.

Изумительное тело спокойно и ритмично колыхалось в такт музыке. Оркестр четко отслеживал картинные движения дирижера, медленно наращивая темп. Сначала звучало что-то вроде блюза, который постепенно превращался в зажигательную самбу.

Теперь Майола запела. В мягком вибрирующем голосе ощущалась огромная скрытая сила. Выражение невинной простоты на её лице ещё больше подчеркивало тщательно продуманную чувственность слов.

Майола была хороша. Чертовски хороша.

Разрез на черном платье до середины бедра подчеркивал изумительной красоты ноги. Тело её извивалось под стремительную музыку, темный огонь вспыхнул в глазах утомленных мужчин и вызвал неудержимую зависть их женщин.

Кэллаген стал разглядывать её лицо. Тонкий нос, прекрасно очерченный рот вызывали ощущение характера и силы. Лучи прожектора выхватывали стальные всполохи её горящих черных глаз. Овальный подбородок плавно переходил в четкую линию челюстей.

Крепкий орешек, — подумал Кэллаген и вспомнил слова старой песни: «Характер парня виден по друзьям и ещё лучше — по его подружкам!»

Он огляделся кругом, подозвал официанта и приказал принести бумагу и конверт. Потом снял колпачок авторучки и написал:

"Дорогая мисс Фериваль!

Мне совершенно необходимо немедленно встретиться с вами. Я обладаю информацией, которая должна заинтересовать мистера Джереми Мероултона. Уделите мне несколько минут.

Ваш С. Кэллаген"

Когда в зале вспыхнул свет, официант отнес записку.

Она смотрелась в зеркало в гримерной, одновременно наблюдая за Кэллагеном, сидевшим в углу комнаты. Тот знал, что за ним наблюдают и оценивают, поэтому придал лицу подобающее выражение и смущенно мял свою шляпу, косясь на крутые линии её бедер.

Наконец Майола повернулась на стуле и улыбнулась.

— Итак, в чем дело, мистер Кэллаген? Что же вы знаете такое важное для мистера Мероултона?

Кэллаген подумал, что голос у неё также хорош, как и все прочее. Английским она владела почти в совершенстве, с едва заметными следами иностранного акцента, который придавал дополнительный шарм.

Он положил шляпу на пол и хрустнул пальцами.

— Я в большом затруднении, мисс Фериваль. Не знаю, правильно ли я поступил, придя сюда для разговора с вами. Но я подумал, что это лучше, чем заявляться в «Шоу Даун» и, к моему великому неудовольствию, оказаться выставленным за дверь.

Она рассмеялась.

— И вы подумали, что лучше использовать шанс, прийти сюда и оказаться, как вы выразились, выставленным из «Крестиков-Ноликов»?

Он тоже хохотнул.

— Возможный вариант. Но, полагаю, не единственный. Я слышал, вы дружны с мистером Джереми, а я твердо знаю, что в деле вроде этого женщина может оказаться чертовски проницательней и сообразительней мужчины.

Она кивнула, взяла с туалетного столика золотую сигаретницу, отложила одну себе и предложила ему. Он взял и прикурил обе.

— Буду с вами совершенно откровенен, мисс Фериваль. Я частный детектив, «Сыскное Агентство Кэллагена» — моя фирма. Так вот: мы ведем некую работу по делу Мероултонов, я действую в первую очередь в интересах мисс Цинтии Мероултон… — Кэллаген заметил, как в её глазах что-то сверкнуло. — И во вторую очередь — мистера Беллами. Мы не смогли предотвратить арест мистера Беллами по обвинению в хранении наркотиков. Но между нами, я уверен, долго держать его не будут, все это обвинение — просто прикрытие. Его подозревают в убийстве, но не сегодня — завтра поймут, что пустились по ложному пути, и выпустят под залог.

Майола кивнула, глубоко затянулась и позволила дыму скользить через алые губы изумительной формы.