Сергей Ермаков - Охотник на отморозков

— Вот я и думаю, раз все в России так плохо, как ты говоришь, — задумчиво произнес Шершень, — может мне прямо сейчас тебя вниз скинуть, чтобы до суда не доводить дела.

— А много ты выиграешь в результате? — спросил Барин. — Вас всех посадят на зону и дадут, поверь, на полную катушку! Потому что я в области, да и в России человек не последний, а ты кто такой? Мелкая сошка, которая хорошо машет кулаками. Это без обид, потому что это правда. Скажи, зачем тебе все это? Ну, заварил ты кашу, поигрались в казаки-разбойники, да и хватит уже! Ты же разумный человек! Я дам тебе двести тысяч долларов…

— Я уже слышал сегодня от тебя про такую сумму, — усмехнулся Шершень, — тебе осталось предложить мне их акциями комбината. Ты, чего, Барин, совсем за дурака меня держишь?

— Нет, я серьезно, — сделал откровенные глаза Барин, — заведем тебе счет, на него я скину всю сумму или наличкой заплачу, чтобы не было проблем с налоговой. А ты отдашь мне информацию из Интернета. Договоримся? Пойми ты, двести тысяч долларов, это очень большие деньги! Это другая жизнь! Ну, хочешь двести пятьдесят? А?

— Что-то ты очень дешево ценишь свою шкуру, — покачал головой Шершень, — пятьсот, вот моя цена.

— Пятьсот? — изумился Барин. — Это полмиллиона долларов! Ты с ума сошел! Столько я не заплачу! Ну, давай триста тысяч и по рукам? Триста тысяч, а? Я помогу тебе отмыть деньги. За пятнадцать процентов люди сделают их чистыми, никто не прикопается! Ни налоговая, ни менты! Купишь себе машину крутую! Тысяч за тридцать! Представляешь, а? Ты за рулем, рядом море. Купишь виллу!

— Вилы куплю, — передразнил его Шершень, — и буду навоз грузить! Знаешь, какие сейчас цены на дома в Москве? Я тебе говорю пятьсот тысяч, значит пятьсот тысяч «зеленых». По-моему, торг в ваших условиях неуместен!

— Пятьсот? — задумался Барин. — Пятьсот? Ну, хорошо, по рукам, договорились! Поворачиваем вертолет и летим оформлять наши отношения…

— В ЗАГС, — подсказал Шершень.

— Почему в ЗАГС? — растерялся Барин. — Ну, а как ты хочешь? Мы теперь должны друг другу доверять. Мы же партнеры! А-а, ты мне не веришь? Думаешь, я тебя обману! Это зря. Это зря. Слушай, ну, давай сделаем так. Ты со своими вот этими, вы поживете на заимке, а я в это время в городе займусь деньгами. Мне же надо их выдоить с производства, это займет некоторое время. Вы пока поживете, я прикажу, чтобы вас на рыбалку сводили, на охоту, там у меня сауна есть, бассейн. Живите, мне не жалко. Я подготовлю сумму необходимую, прилечу за вами, а ты пока скажи своему брату, чтобы он ту информацию, которую скачает… чтобы он никому. Не надо этого. Ты и с братом поделишься ведь деньгами…

— Как это? — возмутился Шершень. — Буду я делится? Вот еще! Брату ты еще сто тысяч баксов подкинешь за то, чтобы он информацию придержал!

Барин выпучил глаза:

— Да, ты что, это же грабеж среди белого дня! Имей, совесть! Пятьсот тысяч большие деньги! Ну, дай ему тысяч тридцать из своих, да и будет с него!

— Нет, он не согласится, — сказал Шершень, — он жадный до денег. Как увидит деньги, так его начинает колотить.

— Слушай, — наконец-то дошло до Барина, — сдается мне, что ты надо мной издеваешься?

— А ты, что опять подумал, что я в переговоры с тобой вступил? — спросил Шершень.

— Ты дурак, парень, — удрученно сказал Барин, — я тебе серьезно деньги предлагал. Ты бы мог жизнь свою изменить! Какое тебе дело до нашего города? Ну, уберут меня, придет другой, еще хуже меня! Быдлу нужен кнут и нужен страх, чтобы они работали. В большом бизнесе нужны жертвы, без этого нельзя. Ты этого не понимаешь. А если бы понимал, то не делал бы сейчас поступка, о котором потом будешь жалеть.

— Я буду жалеть только об одном, — ответил Шершень, — что не имею права тебя своими руками наказать. Вот об этом я буду жалеть. А пока сиди и не вякай, а я пойду к пилоту.

У Барина такая злость в этот момент взыграла, что он чуть было с кресла не вскочил, чтобы врезать, как следует этому молодому наглому сучонку. Но, во-первых, Барин был прикован наручниками к креслу, а во-вторых, он боялся получить в лоб. Поэтому он только плюнул вслед Шершню, когда тот ушел.

Вертолет приземлился на специальную бетонированную, тщательно очищенную от снега площадку. Она была ярко освещена по периметру четырьмя мощными прожекторами на металлических стойках, метров по семь высотой. Барина встречали его местные слуги — сторож и егерь. Кто из них кто догадаться было трудно, потому что оба были в одинаковых куртках, одинаковых валенках и шапках. Стояли они поодаль.