Тилли Коул - Рип

— Расскажи мне о них, zolotse, — тихо попросила я, не желая нарушать пьянящий покой, который мы нашли в этой комнате.

Заал взглянул на меня и сглотнул. Я наклонилась и поцеловала его в голову.

— Расскажи мне о своей семье.

— Я не помню многого, — ответил он. Его акцент становился все сильнее по мере того, как эмоции овладевали им. — Я помню только некоторые вещи о каждом из них, обо мне, как о ребенке.

— Расскажи мне, — снова подтолкнула я его и для утешения взяла за руку.

Заал закрыл глаза. Я видела, как они двигались под его веками. Его рука сжала мою, и я поняла, что он вытягивает из своего сознания образы, украденные воспоминания. Он сказал мне, что видел только картинки. Испытывал определенные чувства, вспоминая их.

Но это было нечто. Я боялась, что из-за наркотиков, которыми его травили годами, у него вообще не будет никаких воспоминаний. Мы все еще не были уверены в повреждении его тела, его разума, но просто иметь хоть что-то, за то можно уцепиться, это было благословение прямо от Бога.

Заал открыл глаза. Он уставился на меня.

— Помню, мне нравилось лежать на солнце, — прохрипел он, и губы его изогнулись. — Я помню, как мой брат сидел рядом со мной. — Его рука вдруг сжала мою, и он нахмурился. — Я помню, что мы всегда были вместе. Думаю, он всегда был рядом со мной. Два папиных мальчика.

Я боролась с комком, застрявшим у меня в горле. Этот человек. Этот двухметровый сто десятикилограммовый мужчина говорил с такой мечтательностью о своем потерянном брате. С такой мягкостью и нежностью в его хриплом глубоком голосе.

— Что еще, малыш? — спросила я, все еще гладя его по волосам.

Его глаза прищурились, когда он попытался заставить себя вспомнить.

— У меня была сестра Зоя. — Он сделал глубокий вдох, и его тело напряглось. — Она… она везде ходила за мной. Я ее sykhaara.

— Что это значит? — спросила я успокаивающе.

Губы Заала приподнялись в нежной улыбке.

— Моё счастье.

Обожание наполнило его глаза, когда он добавил:

— Ей было пять лет. У нее были длинные черные волосы и такие темные глаза, что они казались черными. Такие темные, что напоминали уголь. Она всегда ходила за мной по пятам. Я обещал, что буду защищать ее, когда она станет старше, и когда мы с братом возглавим семью.

Моя душа разлетелась на осколки, когда маленькая слезинка выскользнула из уголка его левого глаза. Его обеспокоенный взгляд искал меня, и когда он меня нашел, то проговорил:

— Они вырвали ее из моих рук, Талия. Охранники, наша собственная стража предателей, сорвала ее с моей шеи. — Он вздрогнул и вздохнул. — Она выкрикивала мое имя, ее рука тянулась ко мне, чтобы я спас ее. — Еще больше слез навернулись в его глазах, и его рука задрожала. — И когда они стреляли, а Джахуа заставлял меня смотреть, темные глаза Зои все еще были прикованы ко мне, как… как будто она ожидала, что я спасу ее.

Его голос сломался. Я спустилась с дивана, чтобы взять его лицо в свои руки.

— Тебе было восемь, Заал. Ты был еще ребенком.

Он попытался дышать, его грудь быстро поднималась и опускалась. Затем он добавил:

— Когда их тела упали на землю, они были похожи на забитый скот. Когда их всех убили и оставили гнить под палящим солнцем, я увидел ее руку на земле. Зоя оказалась в ловушке под моей бабушкой. Ее маленький трупик прятался от посторонних глаз. Но ее рука все еще тянулась ко мне. Она хотела, чтобы я спас ее, ожидала этого до самого конца.

Слезы катились по его щекам, но лицо не изменилось. Он посмотрел на меня, и опустошенное выражение его глаз уничтожило меня.

— Я подвел ее, — прошептал он. — Я не смог ее спасти. И мне придется жить с этим вечно.

Я обняла его за грудь, крепко сжимая. Заал держался стойко. Он всегда стойко держался. Как будто он был землей, а я его солнцем.

— Он убил их всех, Талия. Убил их, как свиней. Мою семью.

— Я знаю, Заал, — успокаивала я и просто удерживала его в своих объятиях.

Несколько минут спустя, когда пальцы Заала прошлись по моим волосам, я почувствовала, как его грудь шевелится. Я подняла глаза и увидела намек на улыбку на его губах.

Я растаяла.

Я смотрела на него, ожидая его слов. И тогда он пробормотал:

— Sykhaara.

— Моё счастье, — сказала я, вспоминая перевод.

— Она даже не понимала, что это значит.

— Тогда почему она тебя так называла? — спросила я.

— Бабушка так называла меня и Анри. Мы были ее любимчиками. Ее грузинские принцы, как говорила она.

Это заставило меня улыбнуться. Заал заметил. Он наклонил голову в сторону.