Олег Дудинцев - Заказуха [сборник]

— Где-то перед Новым годом сплю я, как обычно, на чердаке. С вечера, чтобы не окоченеть, естественно, принял. Вдруг чувствую, что кто-то мне уши трет и по щекам лупит. Потом ощущаю, водка в рот льется. Присел я на постели и вижу, как мужик фонариком светит и бутылку протягивает. Сначала подумал, что мерещится. Дотронулся, нет, настоящая. Еще несколько глотков сделал и начал слегка соображать. А мужик мне нож и веревку под нос сует и шепчет: «Это все для тебя, козел, приготовлено. Ты уже всех здесь достал окончательно». Мне жильцы, говорит, деньги заплатили, чтобы тебя замочить… Тут, честно сказать, я струхнул. А он продолжает: «Если хочешь еще пожить, то есть у меня к тебе предложение. Даю тебе пятьсот долларов, и ты здесь больше не появляешься. Откажешься, считай себя покойником…» Позднее он нам признался, что у него все равно бы рука не поднялась. Это он специально страх нагонял.

— Остальные двое тоже живые? — спросил Субботин.

— Семен с Колькой? Вчера меня в Питер провожали. Я решил детей своих разыскать. Ягод им привез и Валентину грибков. А тут такие дела, — с горечью произнес Серебряков.

После такого многообещающего начала Субботин поднялся с дивана и стал расхаживать по кабинету, а затем обратился к заму:

— Ты представляешь, Игорь, какая разборка начнется? Этот любитель грибов уже месяц в «Крестах» парится, и двести человек суда ожидают. Значит, говоришь, главк себе под ордена дырочки сверлит? — усмехнулся он и снова повернулся к Серебрякову: — Ну, и где ты все это время скитался?

— Когда я на уговор пошел, он объяснил, что в таком случае нужно с чердака уходить, потому как утром «заказчики» явятся, — продолжил Серебряков свое жизнеописание. — Ты, говорит, сиди здесь тихо, а я пока транспорт найду. После этого он ушел, а когда вернулся, велел мне в мешок забраться и не шевелиться.

— Неплохо у него, сукина сына, фантазия сработала, — вклинился в повествование Ковалев. — Сообразил, что наблюдать за ним могут.

— За углом дома он меня из мешка освободил, и мы на соседней улице в «Жигули» сели, — не обращая внимания на его реплику, продолжил Серебряков. — Подъехали на Васильевском острове к какому-то расселенному дому. Валентин расплатился с водителем и внутрь меня повел. Там даже мебель кое-какая сохранилась. Завалился я спать, а утром он обещанные деньги принес, хлеб и банку соленых грибов. Он на первых порах каждый день меня навещал, грибы приносил, клюкву, а потом уже реже стал появляться.

Субботин снова его прервал и спросил про обнаруженную на чердаке кровь.

— Это, когда он меня по щекам хлестал, у меня из носа пошла, — объяснил Серебряков. — Хотите верьте, хотите нет, но после этого случая что-то во мне перевернулось. Пить я сразу не бросил, но меру старался соблюдать, чтобы не залететь и Валентина не подвести. Я первый раз в жизни такие деньги получил, вот и стал задумываться, как их с пользой употребить. А тут еще Семена ко мне подселили. Пришлось за ним ухаживать. Он до этого в больнице лежал с переломами. Нормальный мужик, бывший краснодеревщик. Жена у него в катастрофе погибла, вот его и понесло.

— Тебя послушать, так все вы нормальные, только другим житья не давали. Лет десять назад давно бы уже на «зоне» батрачил, — язвительно произнес Ковалев.

— Лет десять назад мы бы на чердаке неоказались, — парировал его выпад Серебряков и тяжко вздохнул. — От сумы и тюрьмы никто у нас не застрахован. Что же, теперь руки на себя наложить?

— Ты из меня слезу не дави, — оборвал его философствования начадьник розыска. — Если бы ты в таких количествах водку не жрал, ничего бы с тобой не стряслось. И семья бы была, и жилье, и работа.

— Вам легко говорить, вы человек сильный. А сколько таких, кто при теперешней жизни растерялся и не может себя найти. Им что делать? — спросил Серебряков. — Я себя не оправдываю, но когда придут к тебе молодые парни, пригрозят хорошенько, то все что угодно подпишешь. Вы же все равно не сможете всех защитить. Разве от хорошей жизни Валентин на обман пошел? Накануне 8 марта принес он бутылку. Выпили, разговорились. Он и рассказал нам, что с прошлого года зарплату не получал, а дочка в институт собирается. И жена от него по той же причине ушла. Вот он и согласился, а сам не смог, не такая натура.

— Может, ты в чем-то и прав, — задумавшись над его словами, тихо обронил Субботин. — Только, к сожалению, у наших правителей есть более важные дела, чем забота о собственном народе… Как же вы в Новгородской очутились?