Владимир Колычев - Любовь с прицелом

— Тут где-то должен быть отдел полиции, — заявил Родион.

Не верил он Лиде, в каждом ее слове чувствовал фальшь, но и уйти так просто не мог, хотя и хотел.

— Я хочу сдаться именно тебе. — Лида не мигая смотрела на него.

— Телку на веревочке?

— Я должна была что-то сказать Вакуле, чтобы он не трогал тебя.

— Но так оно и есть.

— Просто ты любил меня. Поэтому и шел за мной.

— Не исключено, что так оно и было.

— А сейчас не любишь?

— Уезжай. И чем дальше, тем лучше.

— Я же сказала, что хочу сдаться.

— И получить пожизненное?

— Ну, если ты этого желаешь.

— Ты бы послушала себя со стороны, — с горькой насмешкой сказал Родион. — Несешь какую-то ересь. Про тебя у нас все известно. На кого ты работаешь, с кем.

— На кого я работаю?

— Словоблудие — не самый страшный твой грех.

— А просто блудие?

— Что ты там про Таю говорила?

— Я любила всех, с кем спала. Это правда.

— Полюбила — разлюбила.

— И это правда. Но тебя я не разлюбила, — проговорила Лида, подошла к Родиону, обвила руками его шею, взглянула жарко, влюбленно.

Он просто не мог ее оттолкнуть.

— Я тебе не верю.

— А ты попробуй, поверь.

— В этом нет смысла.

— Почему?

— Уходи. — Родион одним кивком ухитрился указать на все четыре стороны.

Лида думала недолго.

— Ну, хорошо, — с обидой в голосе сказала она и, поворачиваясь к нему спиной, добавила: — Но у тебя еще есть время.

Она не виляла задницей, не изображала походку от бедра, но в ее движениях было столько легкости, грации, секса. Однако влечение к Лиде было не просто химией, к ней тянулась душа парня. Но все же Родион остался на месте, а она скрылась за ближайшим домом.

Он должен был идти за ней, но сила воли удержала его на месте. При этом Родион ждал, что Лида вернется и придумает что-нибудь, чтобы остаться с ним. Но этого не произошло.

Воздух прохладный, кондиционированный, постель мягкая, телевизор жидкокристаллический, программ не меньше сотни. Делать нечего, можно целыми днями валяться на диване, а если вдруг захочется чего-нибудь послаще, погорячей, то с Таей без проблем.

Но что-то не очень хочется. Да и нет ее. Утром ушла, сказала, что по объявлению нужно с кем-то встретиться.

По какому объявлению? С кем? А если с клиентом? Вдруг она не ту работу ищет? Или работодатель захочет провести с ней пару часов в качестве испытательного срока?

Почему Родиону все равно? Чего ради все его мысли вертятся вокруг Лиды? Зачем он ее прогнал, хотя и правильно сделал?

Ключ от двери у них с Таей был один. Дубликат сделать не получалось из-за лазерных насечек. Родион не удивился, что в дверь кто-то позвонил. Он ждал Таю, а ключ оставался у него.

Но за дверью стояла Лида. Такая же роскошная, как в прошлый раз. Сарафан на ней с открытыми плечами, босоножки на шпильке. Пьянящий запах любимой женщины, усиленный ароматом парфюма. Улыбка ее — самый настоящий таран, который мигом взломал его упрямство.

— Привет! — Лида переступила порог.

Он посторонился, пропуская ее.

Она остановилась, обвила рукой его шею и поцеловала в губы. Родион закрывал за ней дверь, но рука ослабла от прилива сильных чувств. Створку он захлопнул, но ключ в замке не повернул.

Лида накатила на него штормовой волной, перенесла на морской берег. Ночной бриз, шум прибоя, они вдвоем на всем белом свете. В Крыму так было, здесь — будет. Несмотря ни на что.

Шум волны, порывы ветра, крик чаек, скрип кровати, ураган страстей. Родион не мог ничего с собой поделать. Лида этим бессовестно пользовалась до того самого момента, пока последняя штормовая волна не выбросила их в тишину.

Родион лежал на спине, Лида — на боку, обнимая его одной рукой. И он без одежды, и на ней ничего. Сарафан валялся на кресле, там же и все остальное. А пистолета при ней не было. Неужели она пришла к нему без оружия?

Он подумал о том, как опасна Лида. Эти мысли как будто должны были вернуть его в реальность, но Родиону жутко не хотелось выходить из сладкого забытья. Так вот и лежать бы…

— Мне очень хорошо с тобой, — прошептала она.

Парень закрыл глаза, поджал губы. Зачем она заговорила, разворошила улей, в котором роились сомнения? Не верил он ей, никак не мог. Иногда лучше молчать, чем говорить.

— Моя мать была лишена родительских прав, — сказала Лида и тяжело вздохнула. — Я могла угодить в детский дом, но Вакула забрал меня к себе.

— Он имел на это право?

— Нет.

— Он педофил?