Владимир Колычев - Любовь с прицелом

— А со мной?

— Ну, обратно внедрить мы тебя, сам понимаешь, не можем, — в раздумье проговорил Васюхин. — Да оно уже и не нужно.

— Вообще-то, я просился на оперативную работу, — напомнил ему Родион.

— А разве ты не помощник оперуполномоченного?

— Обещали повышение.

— А ты заслужил? — спросил Шпарков.

Родион кивнул, угрюмо глядя на него. Не заладилось у него со службой, не будет ему больше доверия, а раз так, то и пытаться не надо.

— Я все еще в отпуске? — спросил он.

В ответ Шпарков лишь усмехнулся. Кому здесь нужен какой-то там сержант Проскурин? Вот если бы у него папа со связями был, тогда другое тело. В этом случае он спокойно сидел бы в теплом кабинете, в мягком кресле и рисовал красивые статистические отчеты. Звездочки исправно падали бы на его погоны одна за другой.

— Я могу идти?

— Да, будь дома. И если вдруг появится Каретникова… — Васюхин не договорил, махнул рукой.

Действительно, какое ему дело до какой-то там Каретниковой? Наркотиками она не торгует, а заказными убийствами занимается совершенно другое управление. Питон тоже малоинтересен, поскольку не входит в зону ответственности. Никому ничего не нужно, и Родиону здесь ловить нечего. Тем более что на гражданке всегда можно себя найти, было бы желание.

Домой Родион возвращался в расстроенных чувствах, даже не оглядывался. Кто мог за ним следить? Кому он, к черту лысому, нужен?

Но оказалось, что за ним следили. Он зашел в троллейбус, и кто-то тронул его за плечо. Парень повернулся и оторопел. Лида! Стоит и улыбается как ни в чем не бывало. Разве что глазки бегают. Очки на ней солнцезащитные, но все равно видно, как она сканирует пространство вокруг себя, опасается чего-то, причем не зря.

Волосы у нее распущены, губы сочно накрашены, платье облегающее, туфли на коротком каблуке, чтобы на ногах при ударе легче держаться. А под подолом платья наверняка ждет своего часа пистолет.

А у него только финка, купил себе новую, взамен утраченной. Ну да, привык он всегда держать под рукой нож.

— Ты?!

Родион понимал, что Лида предала его, осуждал ее, даже думал о том, чтобы отдать в руки правосудия, но все же больше обрадовался, чем огорчился. У него что-то не возникло желания хватать ее за руку.

— А поцеловать? — спросила она.

Он приблизил губы к ее уху и прошептал:

— Ты хоть понимаешь, что здесь камера?

Лида кивнула, не оборачиваясь. Она стояла к камере спиной, но могла быть засечена на входе. Программа распознавания лиц — штука серьезная.

— И что?

— А ты в розыске.

— Ты меня сдал?

— Я тебя сдал.

— Не ври.

Троллейбус остановился, двери открылись, толпа хлынула на выход. Лида взяла Родиона под локоток и втолкнула в этот поток. Они вышли, обогнули остановку, остановились в тени раскидистых вязов. Родион вспомнил, что Лида запросто может воткнуть нож ему в живот. Она уже всадила его в душу и сердце.

Достаться могло и самой Лиде. Но никто не спешил окружать ее, хватать, надевать наручники. Похоже, до нее действительно никому не было дела.

— Я была в гараже. Мобила торчал там. — Лида поморщилась, давая понять, как в гараже воняло.

— Был? Вы его убрали?

— Мы с тобой на «вы»?

— Не придуривайся.

— Вакулы больше нет. Да и Мальца тоже.

— И кто же их?..

— А ты не понял, кто на нас наехал?

— Я понял, что ты собиралась меня убить.

— Я собиралась убить Мальца и сделала это.

— Чем?

Лида удивленно повела бровью и ответила:

— У меня был пистолет.

— Тогда у тебя не было пистолета. Ты не могла остановить Мальца. Сказать тебе, кто ты такая есть?

— Сука я. Но ты меня любишь! — заявила Лида.

— Да пошла ты!..

Лида растерянно захлопала глазами, растянула губы в притворной улыбке.

— Браво!

— Или я тебя сейчас арестую!

— Ну, давай! — Она вытянула руки, сомкнула их в запястьях.

А они такие тонкие! Родиону ничего не стоило сжать их одной своей пятерней. Руки у нее нежные, в них отлично смотрелась бы скрипка, но никак не пистолет. Но, увы, она была профессиональной убийцей.

— Мне совсем не больно. — Лида улыбалась, глядя на него, а на глаза ее наворачивались слезы.

— Проваливай! — Родион разжал руку, оттолкнул от себя Лиду. — Ты ничего не знаешь.

Он резко повернулся к ней спиной. Пусть стреляет, ему все равно!

— Ты должен выполнить свой долг! — с пафосом сказала она.

— Перед кем? — спросил он, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов.

— Перед законом.

— Да?

— Я хочу сдаться.