Пер Валё - Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот

— Интересно, долго еще газетчики не узнают о нем?

— В Каролинской больнице клятвенно обещали держать это в тайне, — ответил Мартин Бек.

— Это понятно. Но ты ведь знаешь журналистов. Они все вынюхают.

Они остановились у дома номер восемнадцать по Черховсгатан.

На табличке со списком жильцов дома внизу стояла фамилия ТУРЕЛЛЬ, но на дверях квартиры на втором этаже была прикреплена белая прямоугольная карточка с выведенными тушью словами: ОКЕ СТЕНСТРЁМ.

Девушка, открывшая им дверь, была невысокой. Мартин Бек опытным взглядом прикинул ее рост: сто шестьдесят сантиметров.

— Заходите, пожалуйста, — сказала она, закрывая за ними дверь. — Повесьте плащи на вешалку.

Голос у нее был низкий и хрипловатый.

Оса Турелль была одета в узкие черные брюки и ярко-голубой свитер. На ногах были теплые носки из серой шерсти, на несколько размеров больше, чем требовалось, — наверняка это были носки Стенстрёма. У нее было смуглое лицо и темные, коротко подстриженные волосы. Вряд ли это лицо можно было назвать красивым или симпатичным, скорее, забавным и интересным. Девушка была хрупкого телосложения, с узкими плечами, такими же узкими бедрами и маленькой грудью.

Она молча наблюдала, как Мартин Бек и Кольберг клали свои шляпы на полку рядом со старой фуражкой Стенстрёма и вешали плащи. Потом они вслед за ней направились в гостиную.

Комната, выходившая двумя окнами на улицу, выглядела опрятно и уютно. Возле стены стоял большой книжный шкаф с резными столбиками и антресолями. Вся мебель, кроме книжного шкафа и кожаного кресла с высокой спинкой, была относительно новой. Почти весь пол покрывал толстый ярко-красный ковер, а тонкие шерстяные занавеси имели такой же красноватый оттенок.

Комната была неправильной формы, из одного угла короткий коридорчик вел в кухню. Через открытую дверь в коридор была видна вторая комната. Окна кухни и спальни выходили во двор.

Оса Турелль села в кресло и поджала под себя ноги. Она указала им на два стула, и Мартин Бек с Кольбергом тоже сели. Пепельница на низком столике была до краев полна окурков.

— Надеюсь, вы понимаете, — начал Мартин Бек, — что нам это неприятно, мы не хотим быть назойливыми, но… это необходимо. Нам нужно поговорить с вами как можно быстрее.

Оса Турелль ответила не сразу. Она взяла из пепельницы зажженную сигарету и глубоко затянулась. Рука ее дрожала, под глазами видны были темные пятна.

— Да, я понимаю, — наконец сказала она. — Это хорошо, что вы пришли. Я сижу здесь с той самой минуты, когда… когда узнала… сижу и пытаюсь понять… пытаюсь понять, что это правда.

— У вас нет никого, кто мог бы побыть с вами? — спросил Кольберг.

— Нет. Да я и не хочу, чтобы здесь кто-то был, — покачала она головой.

— А ваши родители?

— Мама умерла в прошлом году. А отец двадцать лет назад. — Она снова покачала головой.

Мартин Бек подался вперед и внимательно посмотрел на нее.

— Вы поспали хотя бы немного? — спросил он.

— Не знаю. Те, кто был здесь… вчера, дали мне несколько таблеток. Наверное, я ненадолго уснула. Но это неважно, я выдержу. — Она смяла сигарету в пепельнице и проговорила, не поднимая взгляда: — Мне просто нужно привыкнуть к тому, что его нет в живых. Для этого требуется время.

Ни Мартин Бек, ни Кольберг не знали, что ей ответить. Мартин Бек внезапно почувствовал, что воздух тяжелый и плотный от дыма. В комнате повисла гнетущая тишина. Наконец Кольберг кашлянул и сказал:

— Фрекен Турелль, не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов, касающихся Стенс… Оке?

Оса Турелль медленно подняла взгляд. В ее глазах что-то промелькнуло, и она улыбнулась.

— Надеюсь, вы не хотите, чтобы я обращалась к вам «герр комиссар» или «герр старший помощник комиссара»? — поинтересовалась она. — Тогда тоже обращайтесь ко мне по имени, Оса, потому что я предпочитаю обращаться к вам на «ты». Мы ведь все же некоторым образом хорошо знакомы. — Она лукаво посмотрела на них и добавила: — Через Оке. Мы с ним часто виделись. Мы живем здесь вместе уже много лет.

«Гробовщики Кольберг и Бек, — подумал Мартин Бек. — Смелая мысль. А девушка что надо».

— Мы тоже слышали о тебе, — более простецки сказал Кольберг.

Оса встала и открыла окна. Потом вынесла в кухню пепельницу. Улыбка исчезла, ее губы вновь были крепко сжаты. Она вернулась с чистой пепельницей и села.

— Пожалуйста, расскажите мне, как это случилось. Что произошло? Вчера я мало что поняла, а читать газеты мне не хочется.