Пер Валё - Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот

— Подытожим, — предложил Хаммар.

— Итак, — сказал Эк, — тот, кто стрелял и кто находился предположительно возле задней двери, должен был пройти по центральному проходу к кабине водителя. Потом ему надо было наклониться над водителем, навалившимся на руль, и передвинуть рычаг в положение четыре. Таким образом он открыл бы переднюю дверь, то есть ту самую, которая оставалась открытой, когда прибыл первый патрульный автомобиль.

Мартин Бек сразу уцепился за нить.

— Действительно, — сказал он. — Есть признаки, указывающие на то, что последние выстрелы были сделаны тогда, когда стрелявший двигался по проходу в переднюю часть автобуса. Очередь сделана справа налево. Одним из этих выстрелов, по-видимому, был убит Стенстрём.

— Техника ближнего боя, — вставил Гунвальд Ларссон. — Круговая.

— Гунвальд минуту назад сделал очень меткое замечание, — сухо заявил Хаммар. — Он сказал, что ничего не понимает. Это указывает на то, что преступник был знаком с устройством автобуса и разбирался в его приспособлениях.

— Как минимум он умел обращаться с рычагом, открывающим двери, — педантично уточнил Эк.

В кабинете наступила тишина. Хаммар наморщил лоб. Наконец он сказал:

— Значит, вы считаете, что кто-то вдруг встал посреди автобуса, перестрелял всех, кто в нем находился, и потом спокойно ушел? И никто не успел среагировать? И водитель ничего не заметил в зеркало?

— Нет, — ответил Кольберг. — Не совсем так.

— А как же?

— Кто-то со снятым предохранителем и готовым к стрельбе автоматом спустился по задней лестнице со второго этажа автобуса, — сказал Мартин Бек.

— Тот, кто какое-то время сидел наверху один, — добавил Кольберг. — Тот, у кого было время, чтобы выбрать самый подходящий момент.

— Водитель может знать, есть ли кто-нибудь на верхней площадке? — спросил Хаммар.

Все выжидающе посмотрели на Эка, который снова откашлялся и сказал:

— В лестницу встроен фотоэлемент. Он связан со счетчиком на приборной доске. Каждый раз, когда кто-нибудь, купив билет у водителя, поднимается на второй этаж, счетчик прибавляет единицу. Водитель все время контролирует, сколько пассажиров находится наверху.

— А когда обнаружили автобус, счетчик показывал ноль?

— Да.

Хаммар несколько секунд стоял молча. Потом сказал:

— Нет. Здесь что-то не так.

— Где именно? — поинтересовался Мартин Бек.

— В реконструкции.

— Почему? — спросил Кольберг.

— Все слишком хорошо продумано. Сумасшедший, совершающий массовое убийство, не действует по такому тщательно разработанному плану.

— Ничего подобного, — заявил Гунвальд Ларссон. — Тот псих, который прошлым летом в Америке расстрелял с вышки больше тридцати человек, все дьявольски тщательно продумал. Он даже еду с собой взял.

— Да, — согласился Хаммар. — Однако одного он все-таки не предусмотрел.

— И чего же?

На этот вопрос ответил Мартин Бек:

— Того, как оттуда выбраться.

Семью часами позже, в десять вечера, Мартин Бек и Кольберг все еще находились в управлении полиции на Кунгсхольмсгатан.

Уже было темно, дождь прекратился.

Кроме этого, ничего достойного внимания не произошло. На официальном языке это называлось «ход расследования без изменений».

Раненый в Каролинской больнице по-прежнему находился в предсмертном состоянии.

В течение дня явилось двадцать свидетелей, готовых дать показания. Девятнадцать из них, как оказалось, ехали другими автобусами.

Единственным оставшимся свидетелем была восемнадцатилетняя девушка, которая села на Нюбруплан и проехала две остановки до Сергельсторг, где пересела в метро. Она сказала, что вместе с ней вышло несколько пассажиров, и это выглядело правдоподобно. Ей удалось опознать водителя, но это было все.

Кольберг непрерывно кружил по кабинету и не спускал глаз с двери, словно ожидал, что кто-то дернет ее и ввалится в кабинет.

Мартин Бек стоял перед висевшей на стене схемой. Заложив руки за спину, он покачивался с носков на пятки. Эта раздражающая привычка появилась у него много лет назад, когда он еще служил простым патрульным, и до сих пор ему никак не удавалось от нее избавиться.

Их пиджаки висели на спинках стульев. Рукава рубашек были подвернуты. Галстук Кольберга лежал на столе, а сам он потел, хотя в кабинете было совсем не жарко. Мартин Бек зашелся в долгом приступе кашля, потом, в задумчивости сжав пальцами подбородок, продолжил изучать схему.