Николай Чергинец - Последний герой

Да, он должен был посоветоваться с Лимоновым. Кроме старинных приятельских отношений, тот имел личную заинтересованность в его победе на губернаторских выборах. Но Костиков этого не сделал. Встретившись с Лимоновым в аэропорту и рассказав о своей проблеме, Костиков понял, что Валдай в этом деле может оказаться посторонним человеком. Но он уже был не в силах повернуть все назад. Известный криминальный авторитет, имевший сильное влияние в определенных кругах, был посвящен в хитросплетения предвыборной кампании.

— Ты говорил, что за тобой следили, — напомнил Лимонов. — За тобой в самом деле следили?

— Да, — ответил Костиков.

— Кто?

— Понятия не имею, — вытирая обильный пот с лица, ответил Костиков. — Я встречался с Валдаем в ночном клубе. По-моему, «Пеликан». После нашего разговора подошел один из его мордоворотов и сказал, что возле клуба вертится парень. Но Валдай заявил, что это его проблема. Меня же усадили в автомобиль и доставили сюда, в аэропорт. С тех пор я никого не видел.

— Ты плохой кандидат в секретные агенты, Олег, — с нескрываемой иронией заметил Лимонов.

— Почему?

— Потому что уже более часа за тобой следит мой человек. Бьюсь об заклад, что ты и не подозревал.

— Ты прав, я действительно не догадывался, — пробормотал Костиков. Он стал вертеться по сторонам, вглядываясь в лица совершенно незнакомых ему людей.

— Зря стараешься, тебе ни за что его не вычислить, — уверил его Лимонов. — Мои ребята работают профессионально. У них есть то, чего нет у тебя, — чутье.

В другом месте и при иных обстоятельствах Костиков, может, и обиделся бы. Но теперь он принимал все как должное. Он соглашался с Лимоновым, полагаясь на его профессионализм.

— А за тобой могли следить из Челябинска? — спросил Лимонов.

— Раньше я ответил бы «нет», но теперь я даже не знаю, что сказать, — ответил Костиков, растерянно пожимая плечами. Он вспомнил, что на похожий вопрос уже отвечал Валдаю, но на этот раз решил не упоминать криминального авторитета при Лимонове. — Кроме того, я ведь летел не из Челябинска, а из Екатеринбурга.

— Я знаю.

В этот момент по громкоговорителю объявили посадку на авиарейс до Екатеринбурга.

— Мне пора, — спохватился Костиков.

Он чувствовал, что между ним и Лимоновым многое осталось недосказанным. Он не хотел улетать из Москвы с ощущением вины перед старинным приятелем. Костиков неподвижно стоял перед Лимоновым, словно ждал от него не то благословения, не то прощения за все свои оплошности.

Но он не дождался ни того, ни другого.

— Что ж, иди, раз пора, — сказал ему напоследок Лимонов.

Скрестив руки на груди, в одной из которых держал желтый почтовый пакет, он всем своим видом показывал, что не собирается провожать Костикова. Тот еще некоторое время колебался, а затем протянул руку и нерешительно произнес:

— Пора прощаться. Бывай, Вик.

В голосе Костикова снова появились нотки обреченности. Он как будто хотел вызвать у Лимонова жалость и сочувствие. Можно было подумать, что он собирается не в Екатеринбург, а на ПМЖ за границу.

— Бывай, Олег, — спокойно и без всяких эмоций сказал Лимонов, ответив крепким рукопожатием.

Костиков повернулся и стал медленно удаляться. Лимонов тут же сделал знак Скворцову проводить его. Сам он остался на прежнем месте, взглядом провожая старого приятеля. Ему было невдомек, что виделся он с ним последний раз в своей жизни.

Ноя провели к Валдаю в тот самый кабинет, где всего несколько минут назад побывал Костиков. Когда его ввели, Валдай стоял у окна спиной к входной двери, потягивал из фужера коньяк, наслаждаясь напитком и видом на город. Будто в ожидании особого приглашения, Ной остановился на пороге. За его спиной неотлучно находились те двое, что привели его с улицы.

Быстро, одними глазами Ной осмотрел комнату. И само помещение, и с особым шиком подобранная обстановка, и двое парней за его спиной свидетельствовали о том, что парень оказался у влиятельного человека. Но кто этот человек, ему еще предстояло узнать.

Тем временем Валдай не спешил заводить с ним знакомство. Некоторое время он с удовольствием пил коньяк и смотрел в окно.

Наконец Ной не выдержал.

— Я не понимаю, по какому праву меня схватили и притащили сюда? — задал он вопрос и тут же ощутил, как чья-то тяжелая и крепкая рука легла на его правое плечо.

Ной повернул голову. Это был крепыш с угрюмой физиономией. Всем своим видом он приказывал парню замолчать. Он так сильно сжал ему шейную мышцу, что Ной ощутил, как немеет его правая рука. И хотя Ной прекрасно понимал, что сопротивление бесполезно, он все же попытался вывернуться. Однако крепыш перехватил его левую руку и, не прилагая особых усилий, так сдавил запястье, что Ной посчитал за лучшее не сопротивляться.