Эд Макбейн - Мошенники

— Ну, если уж на то пошло, — сказал Браун, — то это можно рассматривать и как правонарушение. Согласно статье девятьсот шестьдесят четвертой использование чужого имени или адреса с целью введения в заблуждение…

— Я никого не собирался вводить в заблуждение, — сказал Дойч.

— Но я без представления каких-либо доказательств, что ты вводил в заблуждение кого угодно, могу получить вердикт…

— Ну, вот и получите, — сказал Дойч.

— А зачем? Мне, например, абсолютно наплевать на то, что ты будешь проживать под чужим именем хоть до конца жизни. Мне просто хотелось бы выяснить, почему это ты решил, что тебе следует скрываться под чужим именем.

— Вот тут-то вы и попали в самую точку, — сказал Дойч.

— Может, и попал, да только сам я как-то не заметил этого, — ответил Браун. — Так что давай, выкладывай.

— Я решил вести честную жизнь, — сказал Дойч.

— Погоди-ка минутку, — сказал Браун. — Мне, пожалуй, следует пригласить скрипичный квартет. Такие задушевные излияния требуют лирического аккомпанемента.

— Я же говорил, что вам этого не понять, — сказал Дойч, сокрушенно качая головой.

Браун вполне серьезно пригляделся к нему.

— Ладно, продолжай, — сказал он. — Я тебя слушаю.

— Я засыпался один-единственный раз, — сказал Дойч, — и было мне к тому времени двадцать четыре года. А занимался я самыми различными играми лет с шестнадцати. И тут я вдруг попался. Я отделался тогда восемнадцатью месяцами. И сидел я на Уокер-Айленде. — Дойч пожал плечами и замолчал.

— Ну и…

— Ну и мне там совсем не понравилось. Неужели это так трудно понять? Мне не понравилось сидеть в тюрьме. Провести восемнадцать месяцев среди всех этих подонков — педерасты, алкаши, наркоманы, типы, которым ничего не стоит зарубить топором собственную мать. И целых восемнадцать месяцев просидеть рядом с ними. Когда я вышел на свободу, то сразу же твердо решил, что с меня достаточно. Я сыт этим по горло и не хочу повторения всего этого.

— Ну и?

— Ну и я решил окончательно завязать. Я понимал, что если попадусь вторично, то восемнадцатью месяцами мне уже не отделаться. А третий раз — кто знает? Очень может быть, что за мной запрут дверь камеры и попросту выбросят ключи. Может, они не без основания решат, что Фритци Дойч решительно ничем не отличается от всех этих педерастов, алкашей и наркоманов.

— А ты отличаешься от них, да? — сказал Браун, и чуть заметная усмешка тронула его губы.

— Да, отличаюсь. Я с помощью жульничества обыграл очень многих, но вел себя как джентльмен, и если вы не верите этому, то и черт с вами. Занимаясь своим делом, я “передергивал” и все такое прочее, но на игру я смотрел как на самую обычную работу. И именно поэтому в игре я достиг немалых результатов.

— Наверное, и доход эта работа приносила немалый, — сказал Браун.

— Я до сих пор ношу вещи, купленные в то время, когда дела у меня шли хорошо, — сказал Дойч. — Но прикинем все остальное, и станет понятно, что это не окупается. Может, мне и удалось бы богато прожить несколько лет, но стоит ли это того, чтобы всю остальную жизнь провести среди подонков? Неужели я так хотел бы устроить свою жизнь? Вот какой вопрос я задал сам себе. Вот тогда-то я и решил завязать.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Оказалось, что все не так-то просто, — сказал Дойч со вздохом. — Люди не очень-то любят принимать на работу выпущенных из тюрьмы парней. Вроде бы тут и удивляться нечему. Я уже достаточно насмотрелся фильмов на эту тему. Там все выглядит оптимистически, особенно, если роль этого бедолаги, который не может устроиться на работу, играет Роберт Тейлор или кто-то там еще. Он не может найти работу, потому что он только что вышел из тюрьмы на свободу. Да только у него всегда как-то так получается, что и в тюрьму-то он попал по ошибке. Преступление совершил кто-то другой, а он просто влип или даже взял чью-то вину на себя. А правда тут состоит лишь в том, что если у тебя имеется судимость, то работу найти очень трудно. Вот приходишь ты к ним, а они позвонят в одно-другое место, а там им любезно сообщают, что Фритци Дойч отбывал свое. Тут-то они и говорят тебе, мол, привет, Фритци, очень мило было с тобой познакомиться.

— И поэтому ты решил взять себе имя Фрэнка Даррена, так?

— Так, — сказал Дойч.

— И в результате этого тебе удалось найти работу?

— Я сейчас работаю в банке.

— И кем же ты там работаешь?

— Работаю охранником, — Дойч вскинул голову, чтобы увидеть, смеется ли Браун.