Андрей Воронин - Спецназовец. За безупречную службу

Гомункулус барахтается в море хлынувшей на него со всех сторон информации, слепо тычется во все стороны, совершенно сбитый с толку массой новых впечатлений. А кошка, между прочим, все еще где-то рядом, и гомункулус этот ей буквально на один зуб — цап-царап, и до свидания.

Валентина Ивановна Горчакова с его помощью покорно забралась на сварочный аппарат, с него на высокое колесо грузовика, а оттуда — в железный кузов. Она двигалась, как сомнамбула, и производила впечатление человека, не вполне осознающего, кто он, где он, и что с ним происходит. Это был еще один гомункулус, счастливо и безбедно живший в любовно выстроенной мужем пробирке до тех пор, пока кошке не вздумалось с ним немного поиграть. После краткого знакомства с кошачьими когтями данному экземпляру требовалось время, а может быть, и квалифицированная психологическая помощь, чтобы придти в себя. Зато Марина, к которой вместе со свободой вернулось присутствие духа, а заодно и надменность, появлявшаяся в тоне молодых красивых женщин всякий раз, когда им приходилось разговаривать с Харламовым, холодно изумилась: а почему, собственно, в кузов? Почему вместе с мусором, а не в кабине, как подобает дамам? Там ведь, если немного постесниться, впятером усесться можно!

— Потому что кузов железный, — нетерпеливо ответил Харламов. — И контейнеры, которые внутри, тоже железные. Я бы даже сказал, стальные. А снаружи стреляют — слышите?

В глазах девушки что-то мигнуло, выражение лица изменилось, сделавшись растерянным; она хотела что-то сказать, но передумала и молча полезла в кузов вслед за матерью. «Ну, слава тебе, господи», — подумал Харламов. Он откатил в сторону сварочный аппарат, выпрямился и увидел, как в открытые ворота бокса, пятясь и короткими очередями постреливая куда-то в сторону проходной, боком проскользнула сгорбленная фигура в черном комбинезоне. Он опять решил, что это Юрий, но не успел обрадоваться, потому что вслед за первым рейдером в гараж таким же манером вбежал второй.

Илья Николаевич попятился, неуверенно поднимая внезапно сделавшийся непомерно тяжелым и неудобным пистолет. Под ногой звякнул забытый кем-то на полу гаечный ключ — ну, разумеется, а как же без этого! С ним непременно должно было случиться что-нибудь именно в этом духе, такой уж он везучий человек…

Рейдеры одновременно обернулись.

— Не стреляйте, я представитель прессы! — крикнул им Харламов, в ту же секунду поняв, что пистолет в его руке трудно перепутать с диктофоном даже сослепу.

Рейдер начал поднимать автомат, и Илья Николаевич машинально ткнул в его сторону стволом пистолета. Он еще не знал, собирается стрелять или нет, но пистолет решил этот вопрос за него: он выстрелил, и в полном соответствии с теорией, согласно которой любое, даже самое маловероятное событие рано или поздно должно произойти, девятимиллиметровая пуля со стальным сердечником ударила рейдера почти точно в середину лба. Он рухнул как подкошенный, и Илья Николаевич поймал себя на том, что не испытывает по этому поводу никаких эмоций — возможно, из-за нехватки времени на интеллигентные переживания по поводу совершенного убийства, а может быть, потому, что не видел лица убитого, скрытого черной трикотажной маской. Эта маска лишала рейдера индивидуальности, превращая просто в опасный движущийся объект, который нужно было во что бы то ни стало остановить.

Что и было сделано. Плевать, что благодаря слепому везению; главное, что сделано.

По неопытности Харламов слишком слабо держался за рукоятку. Отдача едва не вывихнула ему кисть, пистолет выпал из ушибленной ладони, ударился о бетонный пол и выстрелил еще раз, заставив второго рейдера машинально присесть. Не выпрямляясь, прямо с корточек, он дал короткую очередь навскидку. Пули простучали по жестяному кожуху сварочного аппарата, звякнула разбитая кафельная плитка на дальней стене; с некоторым удивлением обнаружив, что его даже не задело, Харламов вспомнил о прячущихся в кузове «Урала» женщинах и, метнувшись в сторону, бросился бежать, прекрасно понимая, что бежать некуда: выход остался у него за спиной вместе с рейдером.

Рейдер спокойно прицелился в прикрытую выгоревшей на солнце рубашкой-поло худую спину с выпирающими костлявыми лопатками и спустил курок. Боек сухо щелкнул, упав на пустой патронник. Отшвырнув разряженный автомат, рейдер выхватил пистолет, но беглец уже скрылся с лини огня. Перепрыгнув через тело убитого товарища, рейдер бросился в погоню.